Марсианин

мере того, как показатели выстраивались перед глазами, пилот обратил внимание на один

конкретный параметр.

— Командор, — передал он по радиосвязи, — крен МВМ составляет 7R. Корабль

опрокинется на 12,3R.

— Поняла, — откликнулась та.

— Йоханссен, — сказал Бек, бросая взгляд на свой нарукавный компьютер, — прежде чем

отключиться, биодатчик Уотни что-то передал. Мой компьютер говорит — «неверный пакет».

— У меня то же самое, — ответила Йоханссен. — Он не закончил передачу. Часть данных

отсутствует, и контрольной суммы тоже нет. Дай мне минутку.

— Командор, — передал Мартинес. — Сообщение из Хьюстона. Нашу экспедицию

официально отзывают. Определённо, шторм будет слишком сильным.

— Тебя поняла.

— Они отправили его четыре с половиной минуты назад, — продолжил Мартинес, —

основываясь на спутниковых данных девятиминутной давности.

— Ясно, — сказала Льюис. — Продолжай подготовку к взлёту.

— Так точно, — ответил Мартинес.

— Бек! — воскликнула Йоханссен. — У меня есть данные из пакета. Это простой текст: КД

0, ПЛС 0, ТТ 36,2. Это всё, что есть.

— Понял тебя, — угрюмо ответил Бек. — Давление ноль, пульс ноль, температура тела

нормальная.

На несколько мгновений на канале связи наступило молчание. Группа продолжала идти

вперёд, пробиваясь через тучи песка и надеясь на чудо.

— Температура нормальная? — переспросила Льюис.

В её голосе послышался намёк на надежду.

— Нужно время, на то, чтобы… — запнувшись, ответил Бек, — чтобы тело остыло.

— Командор, — вмешался Мартинес. — Крен доходит до 10,5R, с порывами — до 11R.

— Поняла, — откликнулась Льюис. — Ты готов к взлёту?

— Подтверждаю, — ответил тот. — В любой момент.

— Если модуль начнёт опрокидываться, ты можешь взлететь до того, как он упадёт?

— Ох, — ответил Мартинес, не ожидавший такого вопроса. — Так точно, мэм. Мне

придётся взять управление на себя и дать полную тягу. Затем я выровняю нос и вернусь к

автоматическому взлёту.

— Поняла, — сказала Льюис, и скомандовала: — Так, всем выдвигаться на телеметрию

Мартинеса. Она приведёт вас к шлюзу МВМ. Забирайтесь в ракету и готовьтесь к взлёту.

— А вы, командор? — спросил Бек.

— Я продолжу его искать, какое-то время. Вперёд! Мартинес — если начнёте

опрокидываться, взлетай!

— Ты правда думаешь, что я тебя здесь оставлю? — спросил Мартинес.

— Я только что тебе это приказала, — отрезала Льюис. — Вы трое, живо к кораблю!

Они неохотно подчинились приказу, и вскоре добрались до взлётного модуля. На всём пути

ветер не давал им ни единого мгновения передышки.

Льюис продвигалась вперёд, не видя даже грунта у своих ног. Что-то вспомнив, она

дотянулась до спины и достала пару метровых буров. Сегодня утром она взяла их с собой,

рассчитывая с их помощью отбирать геологические образцы. Зажав по буру в каждой руке, она с

каждым шагом принялась волочь их по земле.

Пройдя двадцать метров, она развернулась и пошла в противоположном направлении.

Двигаться по прямой оказалось невозможным. Мало того, что у неё не было ориентиров, так

непрекращающийся ветер всё время сбивал с курса. При каждом шаге груды налетающего песка

скрывали ноги. Но Льюис упрямо шагала вперёд.

Бек, Йоханссен и Вогель втроём втиснулись в шлюз МВМ. Рассчитанный на двоих,

шлюзовой отсек мог использоваться на троих лишь в чрезвычайной ситуации. Когда

выровнялось давление, они услышали голос Льюис по радиосвязи:

— Йоханссен, — спросила она. — Как насчёт ИК-камеры ровера? Она не может помочь?

— Исключено, — ответила Йоханссен. — ИК-излучение проходит сквозь песок не лучше

видимого света.

— О чём она думает? — спросил Бек, стягивая шлем. — Она же геолог. Льюис прекрасно

знает, что ИК в песчаную бурю не помощник.

— Она хватается за соломинку, — сказал Вогель, открывая вторую дверцу отсека. — Мы

должны добраться до кресел. Не задерживайтесь!

— У меня просто ужасные чувства от всего этого, — сказал Бек.

— Как и у меня, доктор, — заметил Вогель, взбираясь по трапу. — Но командор дала нам

чёткий приказ. Нарушение субординации ничем не поможет.

— Командор! — передал по радиосвязи Мартинес. — Мы накренились на 11,6R. Хороший

порыв ветра — и мы свалимся.

— А что насчёт стыковочного радара? — спросила Льюис. — Он не может обнаружить

скафандр Уотни?

— Никак! — ответил Мартинес. — Он сделан, чтобы заметить «Гермес» на орбите, а не

жалкое количество металла в одном-единственном скафандре.

— Ну хотя бы попытайся, — велела Льюис.

— Командор, — сказал Бек, надевая наушники с микрофоном и опускаясь в кресло. —

Знаю, вы не хотите это слышать, но Уотн… Марк погиб.

— Вас поняла, — откликнулась Льюис. — Мартинес, запускай радар.

— Так точно, — ответил Мартинес.

Запустив радар, он принялся дожидаться результатов его проверки. Сердито посмотрев на

Бека, он спросил:

— Что на тебя нашло?

— У меня только что погиб друг, — ответил тот. — И я не хочу, чтобы наш командор тоже

погибла.