Марсианин

— Нет. На них я рисовать не могу, — путано объяснил он.

Затем они завернули за угол и оказались в конференц-зале. Венкат указал на висящую на

стене карту Марса:

— На ней можно рисовать.

В зале не было никого, кроме одного из техников, который держал в руках чашку кофе.

Торопливость, с которой в зал ворвались Венкат и Минди, привлекла его внимание.

— Линии широты и долготы на месте — отлично! — воскликнул Венкат. Сверившись с

записью на жёлтом листочке, он провёл пальцем по карте, а затем поставил на ней крестик. —

Это Дом.

— Эй! — воскликнул техник. — Вы рисуете на нашем постере?

— Куплю вам новый, — не оборачиваясь, ответил Венкат. Затем поставил ещё крестик. —

А это его текущее местоположение. Дай линейку!

Минди посмотрела по сторонам. Не найдя линейки, она схватила ноутбук техника.

— Эй! — запротестовал тот.

Венкат провёл ровный луч от Дома до текущего местонахождения Марка Уотни — и

дальше. Затем отошёл на шаг, чтобы было лучше видно.

— Именно! Вот куда он направляется! — взволнованно воскликнул Венкат.

— Ух ты! — сказала Минди.

Луч упирался точно в центр яркой жёлтой точки, нанесённой на карту.

— «Марсопроходец»! — воскликнула Минди. — Он движется к «Марсопроходцу»!

— Да! Теперь всё ясно, — сказал «Венкат». — До него около 800 км. Марку хватит

припасов на дорогу туда и обратно.

— И он заберёт с собой «Марсопроходец» вместе с ровером, — добавила Минди.

Венкат вытащил мобильник.

— Мы потеряли с ним связь в 1997-м году, — сказал он, набирая номер. — Если Марк

сумеет его починить, у нас будет связь. Может, для этого всего-то нужно почистить солнечные

батареи. Но даже если проблема посерьёзней — он ведь инженер, чёрт возьми! Чинить

поломанное — его работа!

Впервые за несколько недель улыбнувшись, Венкат поднёс телефон к уху и стал ждать

ответа.

— Брюс! Это Венкат. Всё изменилось. Уотни направляется к «Марсопроходцу». Да! Я знаю!

Найди всех, кто работал над этим проектом и собери их в ЛРД. Я лечу ближайшим рейсом.

Нажав отбой, он посмотрел на карту и ухмыльнулся:

— Ах, чтоб тебя, Марк! Хитрый, изворотливый сукин сын!

Глава 9

Запись в журнале: 79-е марсианские сутки

Настал вечер восьмого дня пути. До сих пор «Сириусу-4» сопутствует успех.

Поездка превратилась в рутину. Каждое утро я просыпаюсь на рассвете. Первым делом

проверяю уровень кислорода и CO2. Завтракаю брикетом, выпиваю одну чашку воды. Потом

чищу зубы, расходуя воду по минимуму. Бреюсь электробритвой.

Туалета в ровере нет. Для дел такого рода мы предполагали использовать системы

утилизации в наших скафандрах. Но они не рассчитаны на то, чтобы копить наши отходы в

течение двадцати дней.

Мелкие проблемы решаю в пластиковую канистру. Когда я её открываю, в ровере начинает

вонять ночным сортиром для дальнобойщиков. Я мог бы вытащить канистру на улицу и дать ей

выкипеть. Но мне совсем не улыбается лишиться воды вот так просто: слишком много усилий

потратил я на то, чтобы её получить. По возвращении пропущу жидкость через регенератор.

Отходы потвёрже ещё ценнее. Они критически важны для моей картофельной делянки, а я

— единственный их источник на всей планете. По счастью, после длительного космического

перелёта не возникает затруднений с тем, как правильно испражняться в пакет. И если вонь от

открытой пластиковой канистры сбивает с ног, только представьте ароматы, когда я, так

сказать, бросаю якорь.

Затем я выхожу наружу и собираю солнечные панели. Почему не делаю это с вечера? Да

потому что разбирать и складывать в стопку солнечные панели в полной темноте- — отнюдь не

самое увлекательное занятие. Научен личным опытом.

Закрепив панели на крыше, я сажусь за баранку, врубаю музыкальный отстой семидесятых и

начинаю путь. Придерживаюсь скорости в 25 км/час, максимальной для моего ровера. В салоне

комфортно — РИТЭГ обогревает воздух, и на мне надеты самодельные шорты и тонкая рубашка.

Когда становится слишком жарко, я отрываю от корпуса прилепленный на скотч кусок

изоляции. Когда холодает, присобачиваю его обратно.

До того, как сядет аккумулятор, я могу проехать чуть меньше двух часов. Ненадолго

выскакиваю из ровера, чтобы переключить кабели. Потом возвращаюсь за руль и совершаю

вторую половину дневного перегона.

Мой путь лежит по очень ровной поверхности. Разбросанные повсюду камни не достают до

рамы ровера, а склоны холмов, сглаженные неисчислимыми эонами песчаных бурь, уходят вверх

или вниз еле заметным уклоном.

Когда садится второй аккумулятор, я снова выбираюсь наружу. Снимаю с крыши солнечные

панели и раскладываю их на земле. В первые дни я выстраивал их в ряд. Теперь бухаю как

попало, из чистой лени стараясь, чтобы они оказались как можно ближе к роверу.

После этого наступает самая скучная часть дня. Я сижу на одном месте в течение