Марсианин

Я позаимствовал у регенератора воды запасной шланг. Затем оторванным от костюма

куском ткани (прости, Йоханссен!) прикрепил шланг к выходному отверстию бака. Гидразин —

жидкость, так что остаётся только направить её в реактор. Или, скорее, теперь уже в «миску»

реактора, рядом с которой поместил термопару.

Между тем, топливная установка МВМ продолжает трудиться. Я уже занёс внутрь один

баллон углекислого газа и выпустил его в воздух, после чего вернул баллон обратно.

Больше нет предлогов, чтобы увиливать. Пора создавать воду.

Если найдёте обугленные остатки Дома, знайте: я в чём-то ошибся. Я скопировал журнал на

бортовые компьютеры обоих роверов — так он сохранится с большей вероятностью.

Ну, а теперь…

Запись в журнале: 33-и марсианские сутки (2)

Что же, я не погиб.

Первым делом я надел подкладку моего скафандра. Не сам скафандр, который слишком

неуклюжий и объёмистый, а только то, что одевают под него — включая перчатки и ботинки.

Затем нацепил кислородную маску, позаимствованную из аптечки — и очки из химического

оборудования Вогеля. Теперь почти всё тело было закрыто, и вдыхал я консервированный

воздух.

Почему? Да потому что гидразин очень опасен. Если я слишком активно буду им дышать,

заработаю серьёзные проблемы с лёгкими. Если он попадёт на кожу — у меня останутся

химические ожоги до конца дней. Эти риски я намеревался исключить.

Я откручивал клапан до тех пор, пока не услышал журчание гидразина. Я позволил упасть в

иридиевый тазик одной капле.

Она без лишнего драматизма зашипела и исчезла.

Эй, именно это мне и нужно! Я только что провёл разложение на водород и азот. Ура!

Если чего у меня здесь в избытке, так это пакетов. Они не слишком отличаются от

кухонных пакетов для мусора (хотя я уверен — из-за того, что это NASA, они стоят 50 тысяч

баксов).

Должность нашего командира Льюис совмещала с работой геолога. Она намеревалась

собирать образцы камней и грунта со всей окрестности базы, в радиусе 10 км. Из-за жёстких

ограничений по весу она планировала собрать столько образцов, сколько сможет, и потом

отобрать самые интересные 50 кг для отправки на Землю. Пакеты предназначались, чтобы

хранить и помечать образцы. Некоторые из них не могут вместить ничего крупнее пары

сэндвичей, другие сгодились бы для того, чтобы собирать в них скошенную траву и опавшие

листья.

Ещё у меня есть скотч. Самый обыкновенный, такой можно купить в любом хозяйственном

магазине. Похоже, даже NASA не может улучшить скотч.

Я разрезал несколько самых больших пакетов и скрепил скотчем, чтобы получить что-то

вроде палатки. На самом деле, это больше смахивало на супер-пакет. Им я накрыл весь стол, на

который поставил безумную гидразиновую установку. Под него я что-то подложил, чтобы не

дать пластику соприкоснуться с иридиевой миской. По счастью, пакеты прозрачные, и мне

видно, что под ними происходит.

Затем я принёс в жертву один из скафандров: мне нужен был шланг для воздуха. У меня

полно запасных скафандров. В общей сложности семь: по одному на каждого члена команды,

плюс один запасной. Я не возражаю против того, чтобы один из них пустить в расход.

В верхней части тента я прорезал отверстие, к которому на скотч прилепил воздуховод.

Довольно герметично, как мне кажется.

Второй конец воздуховода я подвесил под потолком на новых отрезках ткани с костюма

Йоханссен. При этом постарался, чтобы сами обрезки держались подальше от выходного

отверстия шланга. Теперь у меня получилась небольшая труба. Толщина шланга — около одного

сантиметра. Надеюсь, отверстие достаточное.

После реакции водород будет горячим, он будет стремиться вверх. Я подставил ему трубу,

чтобы поджигать его на выходе.

Затем мне пришлось изобрести огонь.

Агентство хорошо постаралось, чтобы здесь ничего не могло гореть. Всё сделано из металла

или негорючего пластика, а костюмы — из синтетики. Мне нужно было нечто такое, что может

поддерживать пламя — что-то наподобие маленькой горелки. У меня нет опыта в создании

водородных горелок, я не могу сделать устойчивое водородное пламя, которое меня не убьёт.

Здесь ошибиться нельзя.

Порывшись в личных вещах команды (в конце концов, если им нужна приватность, не

следовало оставлять на Марсе одновременно и меня, и свои вещи), я нашёл что мне нужно.

Мартинес — истовый католик. Я это знал. Но вот чего я не знал, — он взял с собой

маленький деревянный крестик. Уверен, NASA крепко поругалось с ним на этот счёт, но я знаю

и Мартинеса — он упрямый сукин сын.

Плоскогубцами и отвёрткой я расколол его святыню на длинные щепки. Думаю, если Бог

есть, Он примет во внимание моё отчаянное положение и будет не против.

Если уничтожение единственного имеющегося символа религии оставит меня беззащитным