Марсианин

NASA нехарактерна привычка отправлять на орбиту ненужное барахло, так что они оставили

оборудование для приземления, входную лестницу и топливную установку. Вы же помните, что

МВМ производит собственное топливо с помощью марсианской атмосферы? Первый шаг —

собрать CO2 и сохранить его в ёмкости высокого давления. Достаточно подсоединить его к

энергосети Дома, и я смогу получать до полулитра жидкого углекислого газа в час, в

неограниченных количествах. За десять дней это даст мне 125 л CO2, которые — после того, как

я пропущу их через регенератор кислорода — превратятся в 125 л O2.

Этого хватит для получения 250 л воды. Итак, план для кислорода готов.

С водородом будет чуточку сложнее.

Я поразмыслил, не раскурочить ли мне парочку водородных топливных ячеек. Но эти

аккумуляторы нужны мне для того, чтобы иметь электричество по ночам. Если его не будет,

здесь станет слишком холодно. Конечно, сам-то я могу укутаться получше, но мороз прикончит

мои всходы. Кроме того, в каждой топливной ячейке лишь небольшое количество H 2. Просто не

имеет смысла обменять кучу пользы на такую малость. Моё единственное преимущество в том и

заключается, что энергия для меня не проблема. И я не хочу его лишиться.

Поэтому нужно придумать что-нибудь другое.

Я часто говорю о МВМ. Но сейчас стоит кое-что сказать о МСМ, спускаемом модуле.

В самые жуткие двадцать три минуты моей жизни я сам и ещё четверо из нашей команды

пытались не обделаться, — а Мартинес пилотировал МСМ к поверхности Марса. Казалось, мы

очутились в барабанной сушилке для белья.

Первым делом мы отстыковались от «Гермеса» и снизили нашу орбитальную скорость,

чтобы можно было начинать рассчитанное падение. Всё шло гладко до тех пор, пока мы не

столкнулись с атмосферой. И если вы думаете, что в летящем на 720 километрах в час самолёте

турбулентность жёсткая, просто представьте, какова она на скорости 28 тысяч километров в час!

Несколько партий парашютов раскрывались автоматически для того, чтобы замедлить

падение, а затем Мартинес вручную вывёл нас к месту посадки. Чтобы снизить скорость и

контролировать горизонтальное перемещение, он использовал реактивные двигатели. Умение

он оттачивал годами, и работу выполнил на отлично. Посадка превзошла все ожидания

точности: модуль коснулся поверхности всего в девяти метрах от цели. Наш пилот был просто

царём спуска.

Спасибо тебе, Мартинес! Может быть, ты спас мне жизнь. Но не точностью приземления, а

тем, что оставил столько неизрасходованного топлива: сотни литров гидразина.

Каждая молекула гидразина содержит четыре атома водорода. Поэтому в каждом литре

гидразина достаточно водорода для получения двух литров воды.

Сегодня я ненадолго выбрался наружу, чтобы проверить запасы. В МСМ осталось 292 л

топлива — достаточно, чтобы получить едва ли не 600 литров воды! Куда больше, чем мне

нужно.

Но есть один нюанс: отделение водорода от гидразина — это… как бы помягче сказать… в

общем, именно так работают ракеты. В реакции выделяется по-настоящему много тепла. И она

опасна. Если проводить её в атмосфере кислорода, высвобождаемый водород взорвётся.

Получится много воды, но я буду слишком мёртв, чтобы это оценить.

По своей сути гидразин довольно прост. Немцы использовали его во Вторую мировую

войну в качестве топлива для реактивных истребителей (время от времени случайно им

подрываясь).

Всё, что нужно — пропустить гидразин через катализатор (который я могу извлечь из

двигателя МСМ), и тогда он расщепится на азот и водород. Не буду сильно вдаваться в химию,

но в конечном счёте пять молекул гидразина превратятся в пять молекул безвредного N 2 и

десять молекул столь нужного мне H2. На промежуточной стадии реакции получается аммиак.

Химия штука нестрогая, а значит, после реакции наверняка останется аммиак, не

прореагировавший с гидразином — он так и останется аммиаком. Вам нравится его запах? Ну

так вот, это будет главный аромат моего всё более и более жалкого бытия.

Химия на моей стороне. Вопрос в том, каким образом я заставлю реакцию пойти медленно,

и как мне собрать водород? Ответ: не знаю!

Полагаю, я что-нибудь придумаю. Или помру.

В любом случае, передо мной стоит более важная проблема: я никак не могу смириться с

заменой Крисси на Синди. После такого позора « Трое — это компания» никогда не станет как

прежде. Впрочем, время покажет.

Глава 4

Запись в журнале: 32-е марсианские сутки

Итак, я получил целый ворох проблем с моим планом насчёт воды.

Моя идея — получить 600 л воды, максимум возможного при имеющемся гидразине. А

значит, мне потребуются 300 л жидкого кислорода.

Я могу получить O2 довольно легко. Топливной установке МВМ требуется 20 часов для

заполнения 10-литрового баллона углекислым газом. Регенератор кислорода превратит его в O 2,