Марсианин

Старики были одеты бедно. Те шубы и пальто, что они носили, выглядели купленными лет двадцать, а то и сорок назад. Мало кто из стариков щеголял в чем-то действительно современном. Даже куртки выглядели изрядно потертыми.

Граждане работоспособного возраста тоже не производили особо благополучного впечатления. Некоторые выглядели как алкоголики. И у всех на лицах была написана сильная озабоченность и угрюмость. Да и каменное спокойствие лиц других людей, не относящихся к полуопустившимся, тоже не радовало.

Но самый большой шок у него вызвал мужичок лет пятидесяти, скромно притулившийся возле входа в магазин. Владимир сразу и не понял, чем он занят, но когда какая-то тетушка молча сунула несколько монет в протянутую им ладонь, он понял – перед ним настоящий нищий. Но созерцать его не удалось долго. Появился некий блюститель порядка, еле влезавший в форму, трескающийся от распирающего жира, и грубо погнал того от магазина.

Мужичок же привычно ссыпал добычу в карман потертого пальто и, не обращая внимания на ругань милиционера, быстро, не оборачиваясь, зашагал прочь.

Возможно, для живущих здесь эти особенности и были привычными и незамечаемыми, но Владимир за них тут же уцепился взглядом. Они буквально разломали его ощущения надвое. Одна половина с радостью замечала детали, привычные с детства, – типа все той же мясной лавки, где его мать покупала свежее мясо, или книжного магазина, где он часто покупал новые книги. Знакомые скверы и дома…

Но вместе с тем, как гнойные прыщи, то здесь то там торчали среди привычного блестящие стеклом и металлом «маркеты» и «шопы». Они выглядели очень чуждо, неуместно.

Да и люди не производили того впечатления, что у него сохранилось в памяти о тех детских годах.

В ЭТОМ ГОРОДЕ НЕ БЫЛО ТОЙ ЛЕГКОЙ СВЕТЛОЙ РАДОСТИ, что когда-то он запомнил как впечатление детства.

Не было, и все тут!

Просто серость.

Тотальная серость.

Даже одетая в супермодные западные шмотки.

Владимир тяжко вздохнул и переключился на главную задачу, ради которой он и пошел первым в город. Выяснения возможностей поселиться на более-менее длительный срок в общежитии или гостинице.

Разведка

Владимир с утра пораньше ушел, как он сказал проснувшемуся Михаилу, «присмотреться к обстановке и городу». Для всех же остальных утро началось двумя часами позже, с переполоха в коридоре общаги. Кто-то орал с акцентом, чтобы его отпустили, кто-то ругался, и все это сопровождалось шумом падающих тел.

На первую реакцию своей группы – выбежать и посмотреть – Михаилу пришлось рявкнуть, чтобы никто не высовывался, и напомнить «для особо забывчивых», что они в городе на нелегальном положении. А раз так, то и встревать в разные разборки местных, даже на правах свидетелей, очень даже противопоказано. Ребята погрустнели и разошлись по своим местам. Только Эля, собиравшаяся выйти из комнаты на кухню, все-таки спросила: «И долго нам так ждать?» – красноречиво, кивком, указав на Николая, которого назначили ей в помощники, застывшего посреди комнаты с кастрюлей в руках.

– Думаю, что недолго, – ответил Михаил, прислушиваясь у двери. Там, судя по доносившимся голосам, шел какой-то торг. Кто-то что-то выпрашивал. Потом раздался звук упавшей железки и шагов, направлявшихся к их двери. Михаил отпрянул.

Дверь распахнулась, и вошел Владимир. Он задвинул засов, осмотрелся и вопросительно уставился на всю компанию.

– У меня что-то не в порядке с одеждой? – спросил он наконец, не дождавшись вопросов и реплик.

– Да, нет… но только что в коридоре был какой-то шум… – ответила за всех Эля.

Владимир хмыкнул и с усмешкой доложил:

– Ах, это… Ну, там трое козлов грузинской национальности и в не шибко трезвом виде пытались мне объяснить, что они тут главные… С применением – попыткой применения – разнообразных металлических орудий для улучшения понимания с моей стороны. Ну… пришлось объяснить, что они не правы.

– А с чего ты взял, что они именно грузины? – спросил Михаил.

– Да один из них жаловался мне, что у них там, «в Тбилисо», дядя есть, и он может сюда приехать… Ну, я ему и объяснил, что мы ему ту же железку, – при этом Владимир помахал в воздухе некоей странной железиной, которую до этого рассеянно вертел в руках, – засунем туда, на чем он сидит, и он отстал.

– Не понял, при чем здесь эта железка, при чем здесь дядя из Тбилиси и как ты им вообще «объяснил»?

– Да понимаешь, Миша, эти кузлы решили помахать у меня перед носом вот этим – это деталь того самого. – Владимир снова помахал в воздухе железкой. – Ну, я сильно разозлился, отобрал у них это самое, а их самих сложил одного на другого… для лучшего понимания ими текущей обстановки и расстановки сил.

– И что это?

– Затворная рама. Мелкий калибр, – при этих словах Владимир бросил наконец железку на стол. Та характерно звякнула.

Михаил, услышав все это, на некоторое время потерял дар речи. Он красноречиво развел руками и наконец выговорил:

– Владимир! И на хрена мы тут всю эту конспирацию-то разводили? Чтобы вот так пóшло подставиться и выставиться?