Маршал Конев

После того как 3-я гвардейская танковая армия успешно выполнила тяжёлый манёвр с северо-запада на юго-восток, создавая угрозу окружения немецких войск, удерживавших Краков, командарм Рыбалко вернул своих танкистов в первоначальное положение. Но по пути в район Бунцлау один из его корпусов, а именно 6-й, столкнулся с крупной танковой группировкой врага и завязал с ней тяжёлые бои. В это же время 7-й танковый корпус получил задачу вместе с 23-й механизированной бригадой полковника Головачёва форсировать реку Квейс и овладеть важным стратегическим пунктом — городом Лаубан.

Но и тут положение к этому времени резко изменилось: противник успел сосредоточить здесь три дивизии (танковую, пехотную и моторизированную) и стал обходить армию Рыбалко с востока. Обстановка в течение трёх дней оставалась настолько сложной, что вызывала беспокойство не только генерала Рыбалко, но и командующего фронтом, который находился в расположении войск 52-й армии генерала Коротеева и имел возможность лично отдавать соответствующие распоряжения обоим командармам. Только совместными действиями трёх танковых, обессиленных боями, корпусов при поддержке 52-й общевойсковой армии Коневу удалось разгромить группировку врага, прорвавшуюся северо-восточнее Лаубана, и отбросить её на юг.

В этих тяжелейших боях важную роль сыграла 23-я механизированная бригада Героя Советского Союза полковника Александра Головачёва и он лично. Наступая вместе со всей танковой армией, его бригада одной из первых вышла к Одеру. Противник взорвал мосты через реку. Но один разводной пешеходный мост был ещё цел. Его-то и захватили стремительным броском разведчики и мотострелки первого батальона. Воспользовавшись этим мостом, они к 10 часам утра укрепились на левом берегу реки. В это же время по льду Одера переправился 2-й батальон: бойцы установили миномёты на угольных баржах, вмерзших в затоне в лёд, и всю ночь вели с них огонь по вражеским позициям. Противник долго не мог понять, откуда же их жалили наши «самовары»…

Самоотверженно действовали автоматчики и других батальонов. Все горели желанием как можно быстрее пробиться к Берлину.

Ещё в середине февраля в 23-й мотострелковой бригаде Головачёва побывал маршал Конев и приказал наступать на город Лаубан. В батальонах и в штабе бригады, как всегда перед ответственным заданием, состоялись партийные и комсомольские собрания. Головачёв старался побывать на каждом из них и выступить с пламенной призывной речью: у него это хорошо получалось.

Перейдя в наступление, части бригады с приданной артиллерией и миномётами во взаимодействии с 56-й гвардейской танковой бригадой после ожесточённых боев вышли к реке Квейс у окраины Лаубана. К вечеру под сильным ружейно-пулемётным и артиллерийским огнём, под обстрелом фашистских снайперов на подручных средствах форсировали Квейс и ворвались на окраину города, завязав тяжёлые бои с численно превосходящим противником. Действия бригады обеспечили постройку моста через Квейс для переправы танков 7-го корпуса 3-й гвардейской Танковой армии.

Противник заранее подготовил Лаубан к круговой обороне. Все улицы забаррикадированы, на перекрёстках установлены деревянно-земляные стены.

…Бои шли за каждый дом, за каждый метр. Фашисты подтянули свежие силы, перебросили с другого участка танковую дивизию СС «Фюрер». Гитлеровцы повсеместно усилили атаки и грозили замкнуть нашу группировку.

За две недели боев бригада овладела лишь центром и северной частью города. Дальнейшее продвижение было остановлено превосходящими силами противника. Фашисты открыли все шлюзы города. Вода в реке сильно поднялась, уничтожив все инженерные сооружения.

Бригада понесла тяжёлые потери. Падали в бою те, кто прошёл геройский путь от Северского Донца до Вислы и Одера. Пал смертью храбрых командир 3-го батальона капитан Парасюта. Ранен командир 2-го батальона капитан Герой Советского Союза Горюшкин. Батальон принял капитан Данченко. При штурме монастыря и он был тяжело ранен в грудь. Головачёв послал за ним самоходку, но гитлеровцы её сожгли. Тогда комбриг направил четырёх разведчиков, и они вынесли с поля боя потерявшего сознание Данченко.

…Командный пункт бригады размещался около фабрики, а комбриг находился на чердаке у слухового окна, откуда хорошо было наблюдать за действиями батальона. Но вскоре Головачёву пришлось сменить наблюдательный пункт. Со штабной радиостанцией он разместился на третьем этаже кирпичного дома.