Манька-принцесса (сборник)

Излюбленное выражение тети Риты: «Если душа просит – соглашайся!» – настолько часто повторялось, что Валентина считала это догмой. А ее душа просила не кого-нибудь, а именно капитана корабля с алыми парусами, и Валентина согласилась, не сопротивляясь, приняв его за этого самого капитана.

Филипп Петровича она встретила на рождественском вечере – такие праздники их управление устраивало раз в году. Было приглашено все начальство поселка. Филипп Петрович Кашубин – большая «шишка», главный инженер стройтреста. На вечере он был без жены и пригласил Валентину на танец. А потом второй, третий…

После вечера водитель подвез их к дому, где жила Валентина, и был отпущен домой:

– Ты, Игорек, поезжай. Здесь недалеко, я пройдусь пешком. А утром, как всегда, к девяти!

Валентина жила одна. Много лет назад ей как молодому специалисту было выделено жилье. В то время управа поселка целую улицу застроила нарядными четырехквартирными домиками. С перспективой на будущее Валентине выделили двухкомнатную квартиру.

* * *

Встречались они тайно, на протяжении двух месяцев. И она была уверена, что это тот, с корабля, где алые паруса! Наконец-то чудо состоялось и он обратил на нее внимание. И совершенно не важно, что у них разница в возрасте двадцать с лишним лет. Главное, что она была счастливая! Счастливая настолько, что знала: долго это длиться не может.

Отношения оборвались неожиданно, и Валентина поняла сразу – навсегда. Трагедии из этого не делала. Какое-то время еще жила воспоминаниями. Когда обнаружила, что беременна, сначала озадачилась, потом запаниковала. Но ненадолго: мысли о ребенке последние годы посещали ее часто.

Подошел день ее тридцатилетия, и Валентина, всегда в сложные моменты относившаяся к себе с юмором, приняла это как подарок с небес к ее юбилею. Сразу уверилась, что родится сын. Имя заранее придумала – Егор. Она сама – Валентина Егоровна Лесницкая. Будут теперь двое Лесницких – она и Егор Филиппович. Отчество она запишет настоящее, как оно есть в действительности! Пусть это будет единственной добычей с того корабля, где алые паруса…

В отделе, где работала Валентина, коллеги, узнав о ее беременности, были шокированы. Как? Откуда? Такая скромница! И самое животрепещущее – кто отец ребенка?! Строились разные догадки, пытались установить срок, но скромница Валентина неожиданно для всех повела себя жестко.

– Нету отца! Такое, видите ли, иногда бывает! – без всякого стеснения отвечала женщина.

Сотрудницы пытались посочувствовать или хотя бы пожалеть, что ли? Но встречали молчаливый отпор. В глазах же Валентины читалось полное единодушие с судьбой: она получила наконец то, что ей причиталось! Коллегам становилось неловко, и ее в конце концов оставили в покое.

* * *

После рождения ребенка, как и ожидалось, мальчика, Валентина зарегистрировалась в соцобеспечении как мать-одиночка, убедив всех окончательно, что отцовства для ребенка устанавливать не будет.

Как любой мамаше, Валентине казалось, что ее Егорка – удивительный ребенок. Он действительно был не по возрасту серьезен, молчалив. Играть больше любил один. Уже с рождения сына Валентина видела, что Егор – копия отца, Филипп Петровича. Как будто природа хотела восполнить пробел в ее жизни, воплотив в ребенке все черты когда-то любимого мужчины.

К шести годам Егорки уже не только Валентина видела это сходство. Слухи по поселку бродили, дошли до Татьяны, жены Филипп Петровича. Но она, как закаленная жена публичного человека, шутливо отвечала, что на ее красавца мужа все бабы заглядываются, даже беременные. Вот и рожают похожих на него мальчиков. А кровных деток у Кашубиных двое – Сережа и Юленька. Со временем слухи, вызывающие ранее жгучий интерес, всем поднадоели и умолкли сами по себе. Жизнь наладилась. Валентина, как и раньше, работала в своем отделе, ребенка водила в садик.

Однажды, придя на работу, услышала рассказ сотрудницы о том, как одна молодая мамаша оставила ребенка в больнице:

– Ой, женщины! Мне сестра моя Верка говорит: отказнички сразу чувствуют, что их бросили! Все новорожденные орут, а эти бедолаги лежат спокойно, не пикнут. И только глазками по-взрослому смотрят, как будто в душу заглядывают. Верка сказала: уволится, не выдержит! Сейчас много отказников, а она нянечкой в роддоме работает.

Не имеющая к ней отношения тема взбудоражила Валентину. Ей стало казаться, что ее сын также неестественно спокоен и молчалив. Кто знает, может, он уже с рождения почувствовал, что брошен наполовину?!

После работы она зашла, как всегда, в садик. Мальчик уже был одет, ждал маму. Нянечка, сдав ребенка, поспешила домой. На щеке сына красовалась успевшая потемнеть ссадина. Подобного до сих пор не случалось.

– Ты упал? Тебе больно?! – взволнованно спросила Егора.

Мальчик, нахмурив брови так, что они вытянулись в одну линию, упрямо молчал. Валентина, обняв сына, спокойно спросила:

– Объясни, пожалуйста, что произошло? Откуда этот синяк?