Манька-принцесса (сборник)

Описывать чувства домашних не стоит. Смешнее всех в радости был Андрей. Он взял отпуск и каждое утро, как на работу, ехал в районную больницу, становился под окном роддома, где лежала Стаська, и ждал, когда ему покажут малышей.

Отец Андрея Максим в жизни во всем полагался на жену. Но когда узнал, что стал дедом сразу двоих внуков, повел себя несколько странно. Не то чтобы он не обрадовался… Он как-то озаботился. Непререкаемым тоном, жестко, чего за ним никогда не замечалось, Максим сказал:

– Детей сразу будем крестить! Привезем Славку с детьми из роддома и священника. Я узнавал, он живет недалеко от больницы!

Настя хотела было что-то возразить, но непривычное выражение лица Максима ее остановило.

Детей благополучно покрестили. Крестной матерью была Павлинка, крестным взяли младшего брата Сережку.

Долгие годы после этой истории Стаську приглашали на все свадьбы месить тесто на каравай для молодых. По обычаю тесто должна месить самая счастливая в замужестве женщина.

Не чужие

Они тогда столкнулись буквально нос к носу, совершенно неожиданно. Он про себя чертыхнулся: «Угораздило отпустить водителя и идти пешком!» Она же в панике смотрела по сторонам – куда бы свернуть, но тропинка оказалась слишком узкой. Пришлось, глядя в сторону, поздороваться.

Ответного приветствия не прозвучало, и Валентина посмотрела на мужчину. Взгляд Филипп Петровича был прикован к ее фигуре. Судорожно натягивая полы куртки, стараясь прикрыть ими выпирающий из-под одежды живот, она попыталась протиснуться мимо него. Тот в испуге шарахнулся в сторону, оцарапавшись о ветку. С трудом обойдя мужчину, Валентина остановилась и, не скрывая горечи, заметила:

– Чего вы так испугались, Филипп Петрович? Это не инфекционно!

– Но ты ждешь ребенка?! – гневным голосом скорее подтвердил, чем спросил, он.

– Жду, как видите. Женщины, знаете ли, иногда рожают детей, – ответила Валентина, намереваясь уходить, но Филипп Петрович вдруг перешел на какой-то заискивающий, просящий тон и спросил:

– Валентина, ты того… скажи… Кто, так сказать… – Не окончив фразу, мужчина беспомощно замолчал.

Пожалев его, она прервала неловкую паузу:

– Вы хотите спросить, кто отец? Успокойтесь, Филипп Петрович, не вы!

Чуть помолчав, добавила:

– Я женщина свободная, а мужчин симпатичных вокруг много!

Хотела было продолжить в том же духе, но, увидев нескрываемое чувство облегчения на лице мужчины, замолчала. А успокоенный Филипп Петрович благодушествовал:

– Ты, Валентина, как родишь мальца, сразу же обращайся в соцобеспечение. Сейчас матерям-одиночкам хорошо платят!

– Я так и сделаю! И не волнуйтесь вы так, уж вас-то я в любом случае не побеспокою! – с ноткой презрения ответила женщина.

– Какой еще «любой случай», Валентина?! – вновь забеспокоился Филипп Петрович. – Мне уже никакие «случаи» не по возрасту! Ты же знаешь, у меня взрослые сын и дочь, которых надо обеспечить образованием и всем остальным в жизни. Татьяна, жена моя, тоже болеет, ей лишние волнения ни к чему!

– Да, да, конечно, Филипп Петрович, – бросила на ходу Валентина, – до свиданья, мне надо идти! – и направилась в свою сторону.

Ей вдруг захотелось подставить руки под холодную водяную струю и тереть, тереть их… до скрипа в ладонях.

Мужчина вдогонку бросил:

– Свиданий у нас с тобой, Валентина, не будет! Бывай здорова!

Свиданий действительно не было. Они больше не виделись.

Эта встреча в какой-то степени успокоила женщину. Для себя она окончательно расставила все точки над «i», а именно: она стала готовить себя к роли матери-одиночки. Особенно горько вспоминалась брезгливость на лице Филипп Петровича, когда Валентина протискивалась мимо него по тропинке. В такие минуты женщину охватывал гнев, и глушило его только чувство вины перед будущим ребенком… Но желание родить этого мальчика или девочку (ей все равно кого!) было таким страстным, что подавляло любые чувства. Впереди длинная жизнь, которую она будет проживать со своим маленьким человечком. Уж как-нибудь вдвоем они договорятся…

Так случилось, что она засиделась в девках. Хотя тридцать лет – возраст уже далеко не девичий. К тому же еще и работа такая – оператор в статистическом управлении. Кроме вахтера дяди Кости, которому ежедневно внуки приносили в обед еду, остальной коллектив женский. Коллеги Валентины считали ее чересчур скромной, «не от мира сего». Хотя ошибались, и если бы могли прочитать сокровенные мысли женщины, заменили бы «скромность» на гордыню. Не встретила еще Валентина ни одного мужчины, с кем бы захотела связать судьбу. И еще больше удивились бы коллеги, если бы узнали, что ждет Валентина корабль с алыми парусами, с которого сойдет ее единственный… Недочитали ей, видимо, в детстве сказок. Да и некому было, поскольку в десятилетнем возрасте осталась сиротой и воспитывала ее мамина сестра тетя Рита.