Манипулятор

Мы с отцом разделись, помыли руки, пошли есть. Днем раньше отец сварил отличный куриный суп. Он хорошо готовил, я же в этом деле был совсем безрукий. Что-то простое вроде яичницы — было потолком моих поварских умений. В семье с последней руганью произошли изменения — отец с матерью разошлись жить по разным комнатам. Отец остался в солнечной комнате с балконом. Мать перешла в бывшую детскую напротив.

Шкаф, кровать, трюмо — вся мебель, что была в той полупустой комнате. Единственный телевизор, старый с подсевшим кинескопом, остался в комнате отца. Во время нашего отсутствия мать целыми днями напролет сидела в комнате отца и смотрела его. Вечером с нашим возвращением мать, ворча, уходила к себе и ворочалась на скрипящей кровати до полуночи, пока не засыпала.

Я жил в зале. Линия раздела пролегла даже через холодильник. Мать стала хранить продукты и питаться отдельно. Мы же теперь убирались в квартире, стирали и готовили себе сами. Мать демонстративно с нами не общалась, заговаривая лишь по нужде. Я недоумевал, но принимал все как есть. Мне хотелось, чтоб в семье, наконец, закончились постоянные ссоры и дрязги, пусть даже таким образом.

Меня мутило. Суп застрял где-то посреди груди и никак не хотел уходить вниз. Началась изжога. Я некоторое время терпел, сидя за компьютером и занимаясь текущими бумагами. Через час, когда тяжесть чуть уменьшилась, я выпил сироп, но меня замутило сильнее. Назавтра предстоял очередной трудный день, отец лег спать пораньше. Из комнаты матери тоже не доносилось ни звука. Я ворочался в кровати, мучительная изжога и подступавший к горлу ком не давали мне заснуть. Я тихонько прошел в туалет, меня тут же вывернуло наизнанку. Боль и тяжесть отступили, сразу стало легче. Я отдышался, доплелся до кровати, обессилено лег на нее и уснул.

ГЛАВА 12

В апреле работы случилось много. «Люксхим» наконец-то, через год после обещанного, выпустил новую продукцию. Я просчитал цены, наценка вышла шикарной — сорок пять процентов! Мы сразу влили новый товар в общую бартерную схему, очень удачно и вовремя, тем самым смогли удержать за собой в «Меркурии» предложенные Сеней группы товаров. Оборот заметно увеличился, прибыль подскочила. У нас появилась еще одна значимая торговая позиция.

На волне сезона синьки я снова вспомнил о «Родном крае», хотелось уже увидеть его неуловимого директора. После очередной выгрузки в «Мангусте», я предложил отцу нанести визит Саше Дубко.

— Я сейчас его позову, — неожиданно произнесла девушка-менеджер, отвечая на мой вопрос о директоре, и вышла из торгового зала.

Она вернулась скоро, за ней в зал вошел стриженый «под ноль» невысокий мужчина с кислой физиономией. Настолько невысокий, что мне вдруг стало неловко — чуть выше метра шестидесяти. «О, какой мелкий!» — подумалось мне с высоты своего роста. Одет тот был презентабельно — кремовая тройка с белой рубашкой без галстука. Маленькие пухлые ручки сжимали чуть затертую черную барсетку, символ начинавшей отходить моды. Шкет подошел к нам с грустными и воровато-стесняющимися бегающими глазами и что-то буркнул. Я не расслышал, протянул руку первым и сказал: «Здрасьте!» Шкет снова буркнул и нехотя с ленцой протянул мне свою ручку. Я пожал ее аккуратно. Следом пожал отец. С недовольным лицом Саша вздохнул и буркнул: «Что там у вас?»

Я достал прайс, вручил ему, поставил коробку с образцами продукции на стол и минут пять активно рассказывал Саше о товаре. Тот лениво перемещал взгляд по прайсу, крутил в руках флаконы, его лицо скисало прям на глазах.

— Ну хорошо, оставьте, — буркнул директор «Родного края» на мое настойчивое предложение оставить ему прайс и образцы товара для «более детального изучения». Лицо Саши красноречиво говорило, что «более детального изучения» не будет, прайс и коробку с флаконами сунут под стол. А при очередном нашем визите ее, уже запылившуюся, вернут обратно. Вот и все.

Мы распрощались и вышли на улицу.

— Да, тяжелый случай, — выдавил я из себя. — С таким трудно будет кашу сварить.

Ну, ладно. Будем долбить, приезжать каждую неделю, пока не согласится взять товар.

Отец промолчал. Мы подошли к «газели», сели внутрь, открыли окна, закурили. Я осмотрел двор. Глаза искали изменения с прошлого посещения. Фирма явно росла и развивалась, рабочей суеты у складов стало больше. Объем товаров в складах вырос. Подле нас стояла пара новых красных фур.

— А дядя Саша растет потихоньку, — выдал я мысли вслух.

— Да, растет, народу трудится уже больше, — сказал отец.

Мы докурили, побросали бычки. Отец завел «газель», мы поехали.

— И откуда только деньги у него? — снова озвучил я мысли. — Не пойму.

Весь апрель работы было выше крыши. Целыми днями мы развозили по клиентам синьку. Незаметно выросли объемы продаж «Ерша», если начинали мы с сотни упаковок в месяц, то к апрелю 2004 года продавали уже по триста. Стиральный порошок везде продавался также, только «Оптторг» разошелся в своих аппетитах, и мы, вместо трех ежемесячных поездок в Липецк, в апреле сделали пять.