Манящий запах жареной картошки

«Он умрет», — печально констатировал ее внутренний голос. «Что я могу сделать? — безнадежно спросила Марина. — Я живу одна, у меня никого нет, я считаю копейки… Зачем мне собака?» «Ты можешь взять его, чтобы не дать ему умереть, а потом, когда он подрастет, отдать в хорошие руки!» — «Отдашь его, как же… Кому он нужен! Беспородная тварь…» «Человеческий детеныш, — ехидно возразил внутренний голос, — по сути, ничем не лучше собачьего. Однако его бы ты без помощи не оставила». «Господи, когда же наконец я смогу отдохнуть!» — вздохнула Марина, пошла к холодильнику и налила в блюдечко молоко. Но щенок еще не мог пить. Из последних сил он отполз в дальний угол площадки и там свалился, вытянув лапки. «Умер, наверное», — подумала Марина, но под пальцами ощутила слабое трепетание жизни.

Ей вспомнился музыкант и рядом с ним маленькая собачка. Тяжело вздохнув, она подняла щенка и отправилась с ним в кухню. К двенадцати ночи реанимационные мероприятия были завершены. Завернутый в теплое полотенце и привязанный платком к Марининому животу, новорожденный согрелся. За неимением детской бутылочки в ход пошел носовой платок, смоченный молоком, который щенок сосал. От всех треволнений Марина смогла заснуть только к утру, причем прямо в одежде. Щенка, чтобы не придавить, она положила на другой край постели, но со звоном будильника обнаружила его около своей щеки.

На следующий день Марина взяла отгул и стала умолять мать после выписки приехать к ней.

— Его же надо кормить каждые четыре часа! — уговаривала она родственников.

— Ты же возмущалась тем, как мы эксплуатируем мать! — не удержался и съязвил брат. — Но мы это делали ради детей, не ради собаки!

— Только на месяц! Потом я его отдам в хорошие руки!

Мать согласилась. На работе тоже были осведомлены о Марининых делах.

— Ну, как щенок? — интересовались сослуживцы.

— Прекрасный темперамент, отлично кушает и спит со мной! Правда, изгадил квартиру, но это ничего! — отвечала Марина, и в голосе у нее слышались горделивые нотки.

Лето было в самом разгаре. Уже отлетел тополиный пух, кончилась клубника. Щенок справил двухмесячный день рождения.

— Пора все-таки его отдавать! — Марина всем говорила, что найдет нового хозяина. Она почему-то стеснялась признаться, что щенок теперь занимал всю ее жизнь. Она даже повесила объявление. По нему позвонили в дверь две девчонки, по виду ученицы начальной школы. Марина сказала, чтобы они приходили, когда подрастут и будут самостоятельно принимать решения. Девочки возражали, но как-то вяло.

— А как его зовут? — поинтересовались они перед тем, как покинуть квартиру. Щенок выкатился как белый пушистый шар и храбро залаял. — Ой, какой дуська! — завизжали от восторга девчонки.

Марина специально не давала щенку имени, чтобы не привыкал, а то потом отвыкать будет труднее. А теперь посмотрела на него с большим одобрением, как мать смотрит на повзрослевшего сына, и важно сказала:

— Зовут его Дуськой!

Еще Дуську предложила взять соседка из квартиры напротив. Именно она вышла из квартиры и тут же вернулась назад в ту ночь, когда Марина думала, что в пакете лежит бомба. Соседка хотела, чтобы Дуська стал охранять ее дачу.

— Ну уж нет! — отказала Марина. — Любят приходить на готовенькое! Видят, что собака хорошая, так всякий рад ее взять! А как выхаживать, так простите, пожалуйста. Ни за что не отдам!

— Тогда надо собаке выписать паспорт и сделать прививки! — сказала по телефону Маринина мать. Она уже вернулась к сыну. И вот в очередную субботу Марина завернула Дуську в старую шерстяную кофту, надела вместо туфель кроссовки и отправилась в лечебницу. Она теперь не стеснялась, что у нее нет дорогих туфель. Все настоящие собачники по вечерам гуляли в старой обуви и одежде.

Народу в лечебнице было немного. В приемной сидел в ожидании единственный пациент — небольшой серый пудель в сопровождении своего уже не очень молодого хозяина. И у пуделя, и у хозяина был потерянный вид смирившихся с обстоятельствами существ, причем пудель сидел неподвижно, достойно, а вот хозяин беспомощно озирался по сторонам.

— Что там происходит? — кивнула Марина на дверь, из-за которой раздавался негромкий стук медицинских инструментов.

— Кота оперируют, — глухо ответил ей хозяин пуделя, а его собака посмотрела на них с Дуськой. Мол, вот и с тебя снимут сейчас шерстяную хозяйкину кофту и потащат неизвестно куда испытывать судьбу.

— А вы тоже… э-э-э… на операцию? — спросила Марина, решив, что пудель поник оттого, что его хотят лишить мужского достоинства, как и кота.

— Нет, — тихо ответил мужчина.

Был он симпатичный, но какой-то помятый, неухоженный, в старой коричневой куртке, разношенных сандалетах и видом своим вызывал смятение, беспокойство. Что-то в нем было не так.

— Ветеринар обещал пристроить собаку в хорошие руки. Позвонил мне вчера и велел привести. Договорился с кем-то в специальном питомнике.