Маньяки

Взгляд Джии темнеет примерно так же, как у Романа, когда его испытывают, и становится ясно, что ей это не нравится.

— Ты понимаешь, как это выглядит? — она шипит. — В какое положение ты меня поставила? Моя дочь, моя наследница, добровольно рискнула своей жизнью, чтобы спасти подонков ДеАнджелиса.

Я смеюсь.

— И я бы сделала это снова.

Роман стонет рядом со мной.

— Прекрати ее провоцировать, — бормочет он себе под нос.

Упс.

— Твоей глупости пришел конец, — выплевывает Джиа. — Ты позоришь меня и то наследие, которое я оставлю после себя. Ты пойдешь со мной, нравится тебе это или нет, так что советую тебе тащить свою задницу сюда, прежде чем я буду вынуждена прийти туда и забрать тебя.

Леви вздрагивает рядом со мной, и я прикасаюсь своими пальцами к его, позволяя своему мизинцу обхватить его большой палец и чувствуя, как он медленно начинает успокаиваться.

— Значит, ты можешь натренировать меня, чтобы я убила Джованни, превратить меня в одного из своих солдат, симулировать болезнь, а потом убить меня, как только ты используешь меня для своих больных игр? Да, к черту. Это была хорошая идея, пока она работала, но я пас. До следующего раза.

Глаза Джии вспыхивают, и она понимает, что ее тщательно разработанный план по симулированию болезни и управлению гребаным миром рушится на глазах. Она судорожно пытается придумать, как меня обхитрить, но ничего не выходит. Мне это неинтересно. Я слишком много могу потерять, чтобы рисковать снова запутаться в ее паутине.

— Даю тебе три секунды, Шейн Моретти. Ты пересечешь лужайку и встанешь у меня за спиной. Ты попрощаешься со своими любовниками, а потом уйдешь.

Улыбка растягивает мои губы, и я сдерживаю смех.

— Я аплодирую твоей уверенности, правда, просто восхищаюсь. Это впечатляет, но я уже свыклась с этим. Ты не моя мать. Может, у нас и одна кровь, но ты ни черта не имеешь надо мной. Я устала играть по правилам других людей. Теперь я кукловод, и ты только что вошла в мой мир.

Зик прижимает руку к уху, и в одно мгновение все пистолеты на участке оказываются направлены на нас.

— Хочешь поиграть в игры, Шейн? Тогда именно это мы и сделаем.

Ее взгляд опускается на мою грудь, и я смотрю вниз, чтобы увидеть красную светящуюся точку у себя на груди, и смеюсь, поднимая глаза и обнаруживая точно такую же точку прямо у нее между глаз.

— В эту игру могут играть двое, — говорю я, наблюдая за тем, как Зик поднимает голову к крыше особняка и с шоком на лице ищет винтовку Маркуса. Он не ожидал, что мы будем так подготовлены, и это их вина. Они должны были знать, что, несмотря ни на что, мы прикрываем друг друга. — Знаешь, я удивлена, что ты потрудилась проделать весь этот путь сюда. В конце концов, разве у тебя нет проблем поважнее, чем выслеживать свою дочь-дегенератку по всему штату?

Она окидывает взглядом владения, определяя точное местоположение Маркуса, не торопясь, пытаясь придумать, как все это провернуть, хотя что-то подсказывает мне, что она подумывает покончить со всеми нами прямо здесь и сейчас. Но я уверена, что она знает, насколько неуравновешенным может быть Маркус. Он без колебаний нажмет на курок, и уж точно не будет ждать повода, чтобы сделать это.

Взгляд Джии возвращается ко мне, сузившись и показывая лишь намек на замешательство.

Крючок. Леска. Грузило.

— О чем ты говоришь? — требовательно спрашивает она, медленно продвигаясь вперед.

Роман и Леви следят за ее движениями, не говоря ни слова, но им и не нужно — их намерения ясно читаются в их темных глазах. Сегодня они не сдадутся. Джиа — всего лишь небольшое препятствие на пути к тому, чего они действительно хотят, и они без колебаний расправятся с ней и начнут войну, если это хоть на шаг приблизит их к победе.

— О, ты что, не слышала? — Я поддразниваю, зная, как сильно моя чушь действует ей на нервы, и, честно говоря, с этой маленькой красной точкой, зависшей у меня на груди, это не самая умная идея, но ей нужны ответы, и пока она их не получит, красная точка — это всего лишь пустая угроза. — Ты должна гордиться. Твоя малышка наконец-то вышла замуж. Теперь я ДеАнджелис.

Лицо Джии вытягивается, ее глаза расширяются, когда она смотрит на парней рядом со мной. Она устремляется вперед, ее мужчины беспрекословно следуют за ней. Она встает прямо передо мной, тыча пальцами прямо мне в грудь.

— Я не знаю, в какую игру ты играешь, но я позабочусь о том, чтобы брак не состоялся, даже если мне придется самой перерезать им глотки.

Меня разрывает от смеха, и я кладу руку ей на плечо и отталкиваю ее на шаг назад.

— Это мило, что ты считаешь одного из этих засранцев моим мужем. Я имею в виду, я бы хотела. Ты можешь представить, какими собственниками они были бы, если бы могли законно называть меня своей? Но подумай еще раз, дорогая мама. Ты была права: бегство от тебя действительно имело свои последствия, потому что теперь на пальце Джованни кольцо с моим именем.

Ее лицо снова вытягивается, и она отступает на несколько шагов, широко раскрыв глаза, быстро просчитывая каждый ее шаг и то, что это может означать для ее империи. Но я только усмехаюсь.