Малыш и Те-которые...

— Не твоё дело! — огрызнулся Блэк. — Вы вообще собираетесь хоть что-то делать? Выдурили у несчастной змеюки яд, наврали с три короба и сбежать решили? Что мешает сейчас взять и этим ядом намазать медальон и прочую дребедень? Или опять все на Гарри свалите, мерзавцы?

— Я думаю, Малыш хотел бы в этом поучаствовать, — сказал Трэверс. — Вот проснётся — и намажем...

— Давайте их поделим? — предложил Мальсибер.

— Кого поделим? — спросил Снейп.

— Хоркруксы. Их ведь три — как нас. Каждый возьмёт по одному — и намажет ядом... погодите, — он вдруг замер. — Я... Я дал обещание, — он даже побледнел. — Там, за Гранью. Я пообещал, что соберу их все и соединю потом с душой... с тем, что от неё осталось.

— Ты идиот? — уставился на него Блэк.

— Наверное, — Мальсибер потёр лоб ладонью. — Но это уже не важно: слово сказано и обещание дано. Теперь придётся это сделать.

— Опять Лорда возрождать? — спросил Трэверс. — Извини — я против.

— Нет, конечно, — возразил Мальсибер. — Нет, не Лорда — просто собрать душу.

— Ты вообще соображаешь, что творишь? — гневно зарычал Блэк. — Ты всего-то один осколок провожал за эту Грань, и то чуть там не остался! Нет, я не против, убивайся в свое удовольствие — но за тобой, придурком, опять бросится Гарри! Тебя вчетвером с трудом вытащили, а ты снова туда собрался? Да я лучше сейчас сам тебя убью, чтобы ты Гарри в следующий раз не угробил!

— Вот только попробуй, — негромко проговорил Снейп. — Палочку вынуть не успеешь, как...

— Погодите ссориться, — попросил Мальсибер. — Я хотел вас попросить о помощи — всех вас. Блэк, ты зря боишься — Гарри не попасть туда. Да, он видит Грань — и видит, вероятно, что за ней. Но уйти не сможет — не получится без кадуцея. Но ему бы... да и мне надо поучиться тому, как себя вести. Ты же его крёстный — значит, вы с ним связаны, — он сделал маленький шаг в сторону Сириуса. — Кому, как не тебе, ему помочь? Я с ним тоже связан... почему-то — я не знаю, почему. Хотя, может, дело не во мне... не знаю. Надо разобраться с этим. Но я не могу не сдержать слова — клятвы надо исполнять, особенно такие.

— Да какое отношение ты вообще имеешь к Малышу? — раздражённо спросил Трэверс. — Ладно Блэк, — сказал он недовольно, — всё же крёстный — это связь. Но ты-то тут при чём?

— Так какого же гиппогрифами драного Мордреда ты вообще давал такие клятвы, да еще там, за Гранью? — с бешенством спросил Блэк. — Или ты не знаешь, что сказанное там приобретает чуть ли не силу Непреложного Обета? Я всегда знал, что ты трепло безмозглое и пустомеля, но не думал, что это настолько фатально!

— Вот соглашусь с Блэком, — присоединился Трэверс, — я же видел, что Малыша туда почти затянуло! Эта твоя Грань из мальчишки и силы пила, и магию, и хорошо, если не жизнь!

— Зачем дал... — задумчиво проговорил Мальсибер. — Я не знаю, как вам объяснить. Представьте: там всё мертво. Не страшно, нет — просто мертво. Даже нет, не так, — оборвал он сам себя. — Мёртво — это всё же как-то. А там никак — там всё можно описать через "не", вот, пожалуй, как там. Не-свет, не-земля, не-вода... не-жизнь. Всё живое, что там было — я, змеи на кадуцее да этот маленький клочок души. Он всё равно живой, оказывается... и ему больно. Безгранично больно — и всё, чего он хочет, это вернуться к целому. К тому, что станет целым, если это выйдет... Но они не смогут сделать это сами — просто не найдут друг друга. Когда мы отправим туда Лорда, он уйдёт другой дорогой — они все другие там, и души никогда друг с другом не встречаются. И если, — он сглотнул и облизнул сухие губы, — если их все не найти и не соединить в одно целое, его душе больше не родиться. Никогда. Не может часть души родиться — нужна целая. Даже Лорд не заслужил того, чтобы там остаться навсегда. А Гарри... — он сморгнул, словно отгоняя некое видение. — Я не понимаю, почему с ним происходит то, о чём вы говорите. Человек — живой, обычный — не может оказаться там без кадуцея. Невозможно.

— Вы опять ругаетесь? — раздался огорченный голос Гарри. — А мне такой сон странный приснился... Будто я стою на вокзале, пустом совсем, только поезда приходят и уходят, а прямо передо мной под скамейкой ребенок лежит. Страшный до ужаса, словно с него кожу живьем содрали! Лежит и только скулит... Я к нему броситься хотел — а меня назад что-то отбросило. И так несколько раз. Жуть такая...

— Не нравится мне этот сон, — сказал Снейп, снимая с Гарри заглушающие чары, которые, впрочем, похоже и так уже истончились. — Расскажи подробнее — что за вокзал и что за ребёнок?

— Вокзал... — Гарри задумался, — на Кинг-кросс похож, на который мы с Эктором зашли, когда тебя выкрасть решили. Только пустой совсем, и туман такой серебристый — в начале и в конце здания. И поезда словно из ниоткуда приходят, и в никуда же и возвращаются. А ребёнок страшный. В нём... словно не хватает чего-то. Я даже не знаю, как объяснить! — сказал он чуть ли не с отчаянием.

— Я знаю, — Мальсибер подал ему руку, помогая выбраться из гамака. — Но как странно, что вы это видите...