Малыш и Те-которые...

— Руди! — в комнату ввалился довольный Джагсон. — Я кормилицу нашел! Она, правда, маггла — зато своих двоих уже выкормила и сейчас третьего кормит, а молока у неё полно, хоть залейся!

— Маггла или нет — не важно! — быстро и решительно сказал целитель прежде, чем ещё кто-то успел открыть рот. — Тем более, что младенцы не колдуют. Уверен, что вы что-нибудь придумаете, но должен вас предупредить — дети к заклинаниям весьма чувствительны, так что я категорически бы не советовал применять Империо или что-нибудь подобное.

— И Конфундус с Силенцио не надо, — со знанием дела кивнул Джагсон, — лучше на себя заглушающее бросить, и ори он на здоровье!

— Я на тебе сейчас Круцио применю! — рявкнула на Джагсона Белла. — И тоже ори на здоровье!

— Вообще — поменьше заклинаний на кормилицу или ребёнка, — поддержал его целитель. — Бытовые — Мерлина ради, так же, как и зачарованные пелёнки — очень важно сохранить кожу ребёнка здоровой и сухой. Но всё, что может повлиять на поведение или, тем более, психику — не стоит.

— Потом, — сказал жене Родольфус. — Давай сейчас послушаем целителя. Джагсон никуда не денется. Спасибо, — добавил он уже, обращаясь к Джагсону. — Мы тебе обязаны.

— Я пока сюда Маль... кое-кого притащу, — сказал Родольфусу Блэк, — а то из меня менталист, как из Гиббона душа компании.

— А зачем здесь менталист? — спросил было Родольфус, но было уже поздно — Блэк ушёл. — Приведи её, пожалуйста, сюда, — подчёркнуто вежливо попросил он Джагсона. — Кормилицу. Если она из местных — то не слишком удивится... здесь, — добавил он, обращаясь уже к целителю, — ситуация со Статутом несколько отличается от британской. Местные особенности. Продолжайте, пожалуйста. Вы нам не покажете, как его пеленать?

— Покажу, конечно, — вздохнул целитель. — Существует целый ряд заклятий...

Вышла целая лекция, приправленная предусмотрительно захваченными целителем листовками и брошюрами.

В самый разгар лекции Джагсон привёл кормилицу, дородную негритянку со спящим на её необъятной груди младенцем, пухленьким и щекастым. При виде лежащего в колыбели младенца кормилица сокрушенно заохала и сноровисто подхватила его на руки, преспокойно сунув Джагсону собственное дитя. Сын Беллы протестующе взвизгнул, но, тотчас же получив доступ к молоку, начал жадно сосать.

Чёрный же младенец, оказавшись на руках незнакомого, да ещё и белого человека, начал с удивительным спокойствием и любопытством его разглядывать, а потом решительно схватил за нос и потянул — и недовольно и протестующе закряхтел, когда тот предложил ему свой палец вместо носа.

Целитель, тем временем, закончил свою лекцию и приступил к осмотру Беллатрикс, предварительно наколдовав ширму, отделившую их с ней от остальных.

— Моя младенчик забрать, — на ломаном английском сказала Родольфусу кормилица, — младенчик слабый, кормить надо мало-мало. Моя соседний остров жить.

— Нет, — твёрдо ответил тот. — Вы можете жить здесь — вместе с вашими детьми. Вам будет удобно. Но мы не можем вам отдать ребёнка — мы должны быть с ним. Мы заплатим вам, — добавил он, метнув острый взгляд на Джагсона.

— Моя не колдовка, — удивилась кормилица, — ваша сильно-сильно такой не любить!

— Это не имеет значения, — возразил Родольфус. — Вас никто здесь не обидит. Не посмеет. Даю слово.

— Да мы что, не понимаем? — возмутился Джагсон. — Мы тут что, маньяки?

Насытившийся наследник Лестрейнджей, выпустив изо рта сосок, немного подумал и решил, что тоже стоит поучаствовать в обсуждении.

— У-а-а-а-а!

— Руди, — неуверенно спросил Рабастан, — может, тогда отдельный домик ей построим?

— Построим, — согласился Родольфус с братом. — Но пока что оставайтесь здесь... хотя можете сходить собраться, — разрешил он всё же.

— Почему оно... он опять плачет?! — зло спросила Беллатрикс.

— Так младенчик покой надо, — снисходительно сказала ей кормилица, — а не мало-мало ругаться!

— У-а-а-а! — согласился с ней самый младший Лестрейндж. — У-а-а-а-а!

— Поддерживаю, — сказал целитель. — Я боюсь, мадам, — добавил он, с опаской косясь на Беллатрикс, — вы не сможете кормить. Ваш организм сильно истощён — не уверен, что лактация вам вообще показана.

— Так мы с Жануарией пока пойдём? — спросил Родольфуса Джагсон. — Она соберётся, старшеньких возьмет...

Жануария попыталась уложить младенца обратно в колыбель — но тот истошно заорал, не желая расставаться с доступным источником живого тепла и пищи.

— Как у вас тут шумно, — услышали они сквозь младенческие крики голос Мальсибера.

— Да вот он не хочет отпускать кормилицу, — сказал Джагсон.

— Кто-нибудь, — недовольно сказал целитель, — возьмите ребёнка на руки!

— Дайте мне, — сказал Мальсибер, неожиданно ловко и умело беря отчаянно вопящего малыша из рук весьма неодобрительно глядевшей на него негритянки. — Т-ш-ш, — проговорил он, покачивая ребёнка и кладя ладонь ему на голову. — Всё хорошо...

Ребенок неожиданно замолчал и уставился на него странно серьёзными глазами.

— У твоя дети есть? — спросила кормилица у Мальсибера.