Малыш и Те-которые...

Долохов, криво ухмыляясь, поздравил Гиббона с великой честью — быть придворным менестрелем дома Лестрейнджей и примкнувших к ним Блэков и, не удержавшись, громко заржал.

— Мерлин мой, какие идиоты, — прокомментировал Мальсибер — достаточно громко, чтобы его услышал Гиббон — и тут же широко улыбнулся Долохову. — Тони, а ведь ты дивно поёшь, — сказал он ласково. — Я слышал — у тебя волшебный голос. И песни такие... я не понимаю русского, но они прекрасны. По-моему, нечестно лишать Арти удовольствия их слышать.

— Это просто свинство! — немедленно подхватила Беллатрикс. — И вообще, я считаю, что ты должен говорить с ним по-русски! Пусть знает сразу несколько языков. А ты, — она ткнула пальцем в Мальсибера, — по-итальянски.

— Тогда я буду по-французски, — заявил Рабастан.

— Вы чего, троглодита хотите воспитать? — удивился Роули.

— Троглодита я сейчас из тебя сделаю! — напустилась на него Беллатрикс.

— Это называется полиглот, — заметил Родольфус, почти улыбнувшись.

— Говорят, что это очень развивает, — добавил Мальсибер.

— Не надо из Роули троглодита делать, — пробасил Джагсон, — он и так уже этот... как его там... проглот!

— Кто бы говорил! — обиделся уже Роули. — На себя бы посмотрел — жрёшь как не в себя.

— Тони, — безнадёжно махнув рукой на Джагсона и Роули, сказала Беллатрикс, — я вполне серьёзно. Я хочу, чтобы ты с ним говорил по-русски. И пел — Ойген прав, ты же действительно поёшь прекрасно! А Арти любит музыку.

— И гитару мы добудем, — пообещал Родольфус.

— Может, нам ещё хор организовать? — с самым серьёзным видом поинтересовался Долохов. — Имени Пятницы?

— Почему пятницы, а не субботы или вторника? — раздражённо спросила Беллатрикс. — Впрочем, если вам так хочется — организовывайте, — пожала она плечами. — Но Арти любит музыку — это нужно поощрять!

— Я согласен с Беллой, — сказал Рабастан. — Пусть он лучше любит музыку и языки — а то вырастет весь в маму. Что тогда?

— Лишь бы не в дядю, — огрызнулась Беллатрикс, — идиота избалованного!

— Нет, ну Сириус, конечно, идиот, — удивился Роули, — но вроде не слишком избалованный!

— Ну вот я и говорю — надо его лучше музыке учить, — заржал Рабастан. — А то подрастёт — я его рисовать научу. И всё...

— Это Блэк-то не избалованный? — изумился Снейп.

— Так по сравнению с тем же Малфоем, — пожал плечами Джагсон.

— Избалованность бывает разная! — возразил Снейп, и Беллатрикс неожиданно его поддержала:

— Да, вот именно! Да Малфой в подмётки не годится этому балбесу! — она ткнула пальцем в Рабастана.

— Возражаю! — встрял Мальсибер. — Это я — балбес! Северус и подтвердит.

— Ты не уникален, — ответил тот. — Рабастану данная характеристика тоже вполне подходит.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — завизжал вдруг внимательно слушавший всё это Рейнард Актурус, решительно пресекая начинающуюся перепалку.

— Это правильно, — согласился с ним Мальсибер, левитируя его из высокого стульчика к себе на колени и серьёзно глядя в уже мокрые от слёз тёмные глаза ребёнка. — Я с тобой вполне согласен: их на пять минут нельзя одних оставить, чтобы они не начали ругаться. Ужас что такое. Да?

— Да! — возмущённо воскликнул мальчик.

Мальсибер встал.

— Мы пойдём немного прогуляться, — сказал он. — А вы тут пока ругайтесь. Да? — спросил он снова малыша, и услышал в ответ радостное:

— Да!

— Как он это делает? — озадаченно спросил Рабастан, когда Мальсибер с мальчиком ушли.

— Да он всегда любому мог мозги запудрить, — сказал Роули, — талант у человека.

— Но он ничего же не сказал особенного! — продолжал недоумевать Рабастан. — Такое впечатление, что... Слушай, Белл, — спросил он очень серьёзно, — а ты уверена, что Арти мой племянник? Больно уж он Ойгена слушается. Может, чует что? Голос крови, например...

— Ах ты дрянь, — злобно прошипела Белла, — убью!

И швырнула в Рабастана Бомбарду.

Рабастан, однако, увернулся и, хохоча, выставил щит и деланно-жалобно прокричал:

— Руди! Она меня опять обижает!

— Скажи спасибо, что она, — отозвался тот. — Я бы тебя вообще убил за подобные идеи. Но мне лень, а Белла добрая.

— Тебя Блэк убьет, — пообещал Роули, — если бы про мою сестру кто такое сказал...

— Думаешь, Блэк предпочитает в качестве отца племянника Родольфуса Ойгену? — с сомнением спросил Рабастан.

По губам Родольфуса скользнула едва заметная улыбка, однако он смолчал.

— Чего? — изумился Роули. — Не знаю, чего уж он там предпочитает, но обвинять Беллу в измене он точно не даст.

— В какой измене? — Сириус Блэк обладал уникальной способностью появляться в самый неподходящий момент, — Роули, тебе настолько понравилось без рта ходить? Так я тебе его насовсем заделаю!

Рабастан опять расхохотался. Улыбнулась даже Беллатрикс, однако же немедленно наябедничала:

— Басти усомнился в родительстве Родольфуса.

— Он что, у Трэверса грибочки сожрал? — обалдел Блэк. — Да кому такое в голову могло прийти?

— Да шучу я! — всплеснул руками Рабастан. — Просто некоторые юмора не понимают, — добавил он язвительно.

— Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие, — заявил ему Блэк, — а куда вы моего племянника дели?