Малый дом в Оллингтоне. Том 2

Кросби вынул газету, но не мог сосредоточиться на политических известиях. Не сделал ли он страшнейшей ошибки? Какую пользу принесет ему в жизни это подобие женщины, сидевшее против него? Не постигло ли его величайшее наказание и не заслужил ли он этого наказания? Действительно, его постигло величайшее наказание. Он женился на женщине, неспособной понимать высшие обязанности супружеской жизни, но сам был способен оценивать все достоинство женщины, которая их понимала. Он был бы счастлив с Лили Дейл, и потому мы можем догадываться, что его несчастье с леди Александриной должно было стать еще больше. Есть мужчины, которые, женившись на таком создании, как леди Александрина Де Курси, приобрели бы спутницу, всего лучше соответствующую им, как, например, сделал Мортимер Гейзби, женившись на ее сестре. Мисс Гризельда Грантли, сделавшаяся леди Дамбелло, хотя была несколько холоднее и несколько умнее леди Александрины, принадлежала к тому же разряду. Женившись на ней, лорд Дамбелло приобрел желаемую спутницу, если только злые люди позволят ему сохранить ее. По поводу этой-то неудачи Кросби и был так сильно опечален, он видел и одобрял лучшую дорогу к жизни, а между тем сам же выбрал для себя дорогу несравненно худшую. В течение той недели в замке Курси, – недели, которая проведена была там вслед за вторым визитом в Оллингтон, он добровольно решил, что более способен к дурному пути, нежели к хорошему. Теперь этот путь лежал перед ним, и ему оставалось только следовать по нему.

Было очень холодно, когда новобрачные достигли Фолкстона, леди Александрина дрожала, садясь в карету, имевшую вид собственного экипажа, которую прислали в ее распоряжение на станцию железной дороги.

– В гостиной отеля будет хорошо натопленный камин, – сказал Кросби.

– Надеюсь, – сказала Александрина, – не в одной гостиной, но и в спальне.

Молодой муж чувствовал себя оскорбленным, но сам не знал, почему чувствовал обиду, и с трудом принудил себя выполнить все те маленькие церемонии, отсутствие которых было бы замечено всяким. Он, однако же, сделал свое дело, собрал все платки и шали, ласково разговаривал с Анной и обращал особенное внимание на несессер.

– В котором часу хотите обедать? – спросил он, готовясь оставить жену в спальне одну с Анной.

– В котором вам угодно, но только теперь, сейчас же, я хочу чаю и хлеба с маслом.

Кросби отправился в гостиную, приказал подать чаю и хлеба с маслом, заказал обед и потом стал спиной к камину, чтобы немного подумать о своей будущей карьере.

Это был человек, который давным-давно решил, что его жизнь должна сопровождаться постоянным успехом. Кажется, все мужчины решали бы подобным образом, если бы это зависело от одной решимости. Но, насколько мне известно, большинство мужчин не имеют такой решимости, напротив, многие решают, что они будут неудачниками. Кросби, однако же, рассчитывал на успех и сделал уже многое для достижения цели. Он составил себе имя и приобрел некоторую известность. И все это, как он признавался самому себе, разлучалось с ним. Он прямо смотрел на свое положение и смело говорил себе, что высший свет нужно покинуть, но ему оставался еще мир государственной службы. Он все еще мог господствовать над мистером Оптимистом и делать покорного раба из Буттервела. Здесь теперь должна сосредоточиваться вся его жизнь, он должен стараться посвятить себя всецело одной этой сфере. Что касается жены и дома, он будет искать в нем завтрак и, может быть, обед. Он будет иметь удобное кресло и, если Александрине суждено сделаться матерью, постарается любить своих детей, но, главнее всего, никогда не будет думать о Лили. После этого он стоял и думал о ней еще полчаса.

– Извините, сэр, миледи желает знать, к какому времени вы заказали обед?

– К семи часам, Анна.

– Миледи говорит, она очень устала и хочет прилечь до обеда.

– Очень хорошо, Анна. Я приду в ее комнату, когда наступит время одеваться. Надеюсь, что внизу тебе отведено удобное помещение?

После этого Кросби вышел на набережную прогуляться по ней во мраке холодного зимнего вечера.

Глава XLVI. Джон Имс в должности

Мистер Кросби и его жена отправились на медовый месяц в Фолкстон в середине февраля, а в исходе марта возвратились уже в Лондон. В течение этих шести недель ничего особенно интересного для нашей истории не случилось, если можно только допустить, что прогулки новобрачной четы по морскому побережью имеют особенный интерес. Относительно этих прогулок я могу сказать одно: что Кросби чрезвычайно обрадовался, когда они кончились. Устраивать себе праздники – труд тяжелый, а устраивать себе праздники без всякого занятия – еще тяжелее. В исходе марта новобрачные прибыли в свой новый дом, и, будем надеяться, леди Александрина не сочла его очень холодным.