Малые войны

Имеем честь доложить Вам о том, как мы исполнили возложенное на нас поручение повидаться и переговорить с сербским министром-председателем г-ном Миловановичем относительно обсуждавшегося соглашения между Болгарией и Сербией.

При первой встрече с г-ном Миловановичем, на галапредставлении в опере, данном в честь Его Величества Сербского Короля, 5(18) этого месяца, Станчов заявил сербскому министру-председателю, что Его Величество Царь и министр-председатель г-н Гешов находятся в отчаянии (desoles) от предложений, привезенных г-ном Спалайковичем из Белграда относительно обсуждавшегося соглашения между Болгарией и Сербией. Они остались поражены изменениями, которые Сербия желает внести в это соглашение, отстраняя идею об автономии Македонии и изменяя географическую границу своих претензий в этой стране (обозначив своей границей реку Брегалницу на восток [347] от Вардара, охватывающую город Велес, вместо реки Пчина, и соответствующую ей линию на запад от Вардара, охватывающую города Прилеп, Крушево, Кичево и Стругу — вместо нынешних южных границ Скопского и Призренского санджаков), потому что при наличности этих изменений (границ) Его Величество и министр-председатель г-н Гешов считают невозможным соглашение между Болгарией и Сербией. Это свое заявление Станчов сделал в сжатой форме, так как не располагал в cercl'е оперы нужным для этого временем и не мог начать более продолжительного разговора, не вызвав подозрения со стороны других дипломатов; но Станчов успел дать понять г-ну Миловановичу, что вопрос крайне серьезен и заслуживает нового и тщательного изучения со стороны сербов.

Это заявление поразило г-на Миловановича и заставило его попросить свидания для обмена мнениями по данному вопросу. Тогда Станчов предупредил г-на Миловановича, что г. Ризов приехал с этой целью из Рима, и что желательно, чтобы этот обмен мыслями состоялся «между тремя», — потому что болгарское правительство считает г. Ризова лицом компетентным в вопросах, связанных с Македонией, тем более, что самый этот обмен мыслями явился бы продолжением переговоров, которые он, Ризов, вел с г-ном Миловановичем в Белграде 19 и 20 сентября с. г. (Последний разговор происходил в присутствии лидеров обеих фракций радикальной партии, гг. Пашича и Стояновича). Г-н Милованович согласился прийти в царское Посольство для более продолжительного разговора (conversation) на другой день, 6 (19) ноября, в 10 ч. утра.

Здесь уместно сделать небольшое отступление в скобках, чтобы сообщить Вам о характерной фразе, сказанной французским министром иностранных [348] дел г. де Сельвом. Когда г. Милованович и Станчов вели указанный выше разговор в опере, г-н де Сельв, проходя мимо них, сказал им с улыбкой на устах: «Прохожу мимо вас не для того, чтобы вас разъединить» (desunir). Станчов дополнил мысль г-на де Сельва следующим замечанием: «Mais pour nous unir et benir», на что г-н де Сельв ответил: «Oui, oui, pour vous benir; vous faites, vous taillez de la besogne».

Впоследствии г-н Милованович объяснил нам смысл этого замечания, рассказав нам, что он беседовал с г-ном де Сельвом о возможном соглашении между Болгарией и Сербией и сказал ему, что 400 000 солдат-союзников могли бы гарантировать Балканы от всякого чужого нашествия. Г-н Милованович встретил у г-на де Сельва полное одобрение своего плана.

Вчера г-н Милованович пришел в наше посольство, и между ним и нами имел место нижеследующий разговор, начатый г. Станчовым следующими словами:

Первоначальный болгаро-сербский разговор о желаемом обеими сторонами соглашении предвидел арбитраж русского императора относительно следующей географической границы, представляющей крайнюю уступку со стороны Болгарии:

Река Пчина, как граница на восток от Вардара, а южные административные границы Скопского и Призренского санджаков, как граница на запад от Вардара; но при предварительном условии, что до этого дело дойдет только в том случае, если предполагаемая автономия Македонии окажется неосуществимой или непрочной.

Привезенные же г-ном Спалайковичем из Белграда изменения устраняют совсем идею об автономии и предоставляют арбитражу русского императора только новую географическую границу сербских претензий в Македонии, каковая граница [349] проходит: на восток от Вардара по реке Брегальнице, а на запад по соответствующей ей линии достигающей Охридского озера при Струве.

Больше того: из этих сербских изменений вытекает, что должна считаться уступленной Сербии «ab initio» (без арбитража) обозначенная со стороны Болгарии географическая граница плюс треугольник, образуемый по прямой линии от горы Караджицы до Струги.