Малакай и я

«Сегодня в день моего тридцатилетия я понимаю, почему мама так беспокоилась обо мне. Я, наконец, понял, как сильно напоминаю отца. Как он держался за свою веру, даже если она убивала его. Как я держусь за тебя спустя восемнадцать лет. Хватаюсь за случайные заработки не потому, что должен, а потому, что мне нужно зарабатывать, чтобы путешествовать и продолжать искать, не обращая внимания на советы тех, кто пытается уберечь меня от самого себя. Они говорят, ты взрослый человек и должен вести себя соответственно. Бремя зрелости велико, ты словно идешь по зарослям в темноте, и когда я уже готов был сдаться, стройка перекрыла Мэйнвей Парк, так что мне пришлось идти домой через Бун Стрит и Женевский Бульвар, где я и увидел фото. Я уверен, что и смеялся, и рыдал перед ней. Я пробыл здесь год, пытаясь тебя отыскать, теряя надежду, что когда-нибудь смогу найти, а все, что мне было нужно, — объезд. Сегодня я уезжаю. Не завтра. И не когда будет достаточно денег, а сейчас».

— Косуке Ямаучи

ЭСТЕР

Я плакала. О, как я рыдала.

— Простите. — Я подняла руку в их сторону.

— У нее часто протекает лицо. — Мистер Каменное Сердце передал мне салфетку и сел рядом, нисколько не тронутый. — Очевидно, они нашли друг друга. Зачем ты так сильно плачешь?

Выхватив у него салфетку, я вытерла нос и посмотрела на него.

— После восемнадцати лет разлуки! Это все еще грустно, как они скучали друг по другу. Все эти годы они могли быть вместе.

— И ты бы все равно плакала, — пробормотал он. — Какой океан ты выпила?

Мистер Ямаучи засмеялся над ним.

— Как давно вы вместе?

— Вместе? — спросили мы с Малакаем одновременно, и прежде чем я могла что-то сказать, он ответил первым... снова: — Мы не вместе. Она внучка моего агента.

Кикуко нахмурилась, глядя на нас по очереди.

— Вы двое не женаты?

Я подавилась вдохом, пытаясь перевести дух.

— Уже свадьба? Как мы так перескочили?

— Нет. Она слишком молода для меня.

Я посмотрела на него.

— Ты лишь на два года старше моего бывшего. Что значит слишком молода?

Он стукнул пальцем по голове.

— Я имел в виду, умственно.

Схватив бутылку воды, я собиралась запустить в него, но мистер Ямаучи начал смеяться и кашлять, из-за чего Кикуко взяла его за плечи. Он покачал головой и снова взглянул на нас.

— Вы оба... хорошие люди... — Он снова зашелся кашлем, и Кикуко поднялась, чтобы помочь ему вернуться в кресло, но он отмахнулся от нее. — Все хорошо, Кику. Я только проснулся. Дай мне поговорить.

— Холодает. Вернемся завтра, — обратилась она к нам, и пока я собирала ланчбоксы и серебряные палочки, Малакай отряхнул одеяло и заботливо сложил его, и передал Кикуко.

— Малакай., — помахал ему мистер Ямаучи, — хочешь знать секрет долгой жизни?

— Никогда не думал об этом, но я знаю того, кому может быть интересно.

Я знала, что он говорил обо мне, и хотела сама все услышать, но Кикуко встала передо мной, и хоть она была невысокой, меня отвлек ее голос.

— Мы поговорили об этом и согласны издать нашу историю, если ты ее напишешь.

— Постойте, что? — Взглянула я на нее. — Я не могу...

— Тогда не будем делать.

Я нахмурилась. Я узнала об их истории от офицера Ричардса, и пока Малакай бездельничал, я их нашла. Я знала, что людям бы понравилась такая легенда, но я не думала записывать ее самой, а планировала нанять писателя.

— История почти готова, — сказал мистер Ямаучи, разместив одеяло и коробки с бенто у себя на коленях. — Просто не забудь описать, какой я красавчик.

— Ты не был таким уж красавчиком, — засмеялась Кикуко, закончив все складывать и став позади его кресла.

— Да... и не забудь также описать ее хомячьи щечки.

— Только помяни мои щеки еще раз, и я скормлю тебя хомякам! — ворчала Кикуко, толкая его вперед. — Хорошего вечера. Доброго пути домой, Эстер, и отправь всю информацию нашей дочери.

— Она юрист, ты знала? — с гордостью спросил мистер Ямаучи. — Она звонила сегодня?

— Еще нет. Она ждет, пока мы ей скажем, когда.

Она еще раз нам помахала, и они ушли по проторенному пути, который вел их обратно домой.

— Она каждый день привозит его сюда. Рассказывает историю, и он как по волшебству приходит ненадолго в сознание, — шептала я, наблюдая, как они шли к противоположной стороне леса. — Когда они придут домой, он опять все забудет. И так каждый день, но они оба счастливы. Это прекрасно.

— Ли-Мей, — сказал он вдруг.

— Что?

— Женщина, которую я любил девятьсот девяносто девять раз. — Он повернулся ко мне. — В этой жизни ее зовут Ли-Мей Жу, и как во всех наших предыдущих жизнях, она тоже ничего не помнит. — Нахмурился он и засунул руки в карманы джинсов. — Я знаю, ты хотела помочь мне увидеть жизни других людей... Я не расстроен. Но от этого мне печально от моей собственной истории, — продолжил он слишком быстро.

Я все еще думала о Ли-Мей.

— Ли-Мей Жу? Моя Ли-Мей?

— Почему это твоя?

Я не ответила, потому что она не была моей Ли-Мей, но была моей подругой, а теперь... теперь я не знала, как ей об этом не сказать.