Малакай и я

Кикуко сгорбилась и вся затряслась, и чем больше я смотрел на нее, тем меньше ее там оставалось, и когда я моргнул, то увидел маленькую девочку, сидящую у забора в снегу, она рыдала так безутешно, что еле могла дышать, а когда ей удалось вдохнуть поглубже, она зарыдала еще сильнее.

Март 1942 — Кемпинг Белла Виста, Монтана.

— Как тебе удается плакать? — Навис над ней маленький мальчик. Его черные волосы стали влажными от снега, а белые уши от холода понемногу розовели.

Девочка взглянула на него и вытерла лицо.

— Мне грустно!

— Я знаю, но откуда у тебя слезы? — спросил он с любопытством, и его круглое лицо замерло напротив ее.

— Что? — Она отодвинула голову и уставилась на него.

Он продолжал смотреть на нее.

— Ты плакала здесь вчера, и позавчера, и позапозавчера. У тебя еще остались слезы?

— Я выпила океан! Оставь меня одну! — Она оттолкнула его, вставая со снега, и сердито зашагала к другой части обтянутого колючей проволокой забора.

— У тебя снег на заднице! — крикнул он ей вслед.

Она подпрыгнула, словно от толчка, и повернулась, чтобы посмотреть на него, в то же время прикрывая себя сзади руками. Мальчик смеялся над ней.

— Пока, плакса!

— Я не плакса!

— Да, плакса!

— Нет, не плакса!

— Эй! — Мальчик подпрыгнул от голоса офицера. Под его сапогами хрустел снег, на плече темно-оливковой униформы покоилась коричневая винтовка. Мальчик подбежал к девочке и взял ее за руку.

— Простите! — сказал он быстро за них обоих.

Офицер оглядел их.

— Где ваши родители? Почему вы здесь шатаетесь?

— Потому что хотим, — пробормотала девочка из-за спины мальчика.

— Потому что хотели посмотреть на оленя. — Он указал сквозь забор, и хотя до деревьев было еще далеко, там на самом деле стоял олень. — Мы хотели, чтобы он подошел поближе, но она все плакала, потому что замерзла. Поэтому сейчас я отведу ее домой.

Он подождал, пока охранник кивком отпустит их, затем взял ее за руку и побежал. Они бежали так быстро, как могли позволить их короткие ножки, но, не успев добраться под кров кемпинга, они услышали выстрел сзади себя. Он толкнул ее на землю, думая, что офицер стрелял по ним, но оглянувшись через плечо, он увидел, что тот охранник и еще несколько направились к оленю. Глубоко вдохнув, он поднялся и отвесил ей подзатыльник.

— Ты ненормальная?!

— Ай! — крикнула она ему в ответ.

— Не отвечай им.

— Почему?

— Почему? — Мальчик смотрел на нее так, словно не знал, с чего начать, поэтому она продолжила:

— Почему я должна замолчать? Почему я должна тут быть? Почему...

— Потому что жизнь несправедлива, — ответил он, скрестив руки, пытаясь показаться старше, но проделка нагнала страху, так что он вздохнул, опустил руки и почесал затылок. — Так говорит отец, он воевал, когда в мире была первая война, и он всегда говорит, что война ни к кому не справедлива, поэтому мы здесь из-за несправедливости. Но мы не можем шататься вокруг, попадая в неприятности, потому что нечестно, если из-за нас кому-то будет плохо. Твой папа болен, да? Если мы их разозлим, вдруг они не дадут ему позвать врача?

Она остановилась, как будто он только что уничтожил то немногое, что оставалось ее гордостью.

— Ты должна быть сильной для своего отца, Кикуко, — сказал он, наклоняясь и отряхивая с нее снег.

— Теперь все зовут меня Дэйзи. — Нахмурилась она и затем кое-что осознала. — Откуда ты знаешь, как меня зовут?

Мальчик усмехнулся.

— Твой брат, Цутому, рассказал мне, что у него есть малютка-сестра Кикуко, которая с нами никогда не играет, но ее можно найти, если пойти на звук плача.

— Я не плакса! — Топнула ногой девочка.

Он кивнул и протянул руку.

— Косуке Ямаучи.

Она не пожала ему руку и вместо этого развернулась и зашагала прочь.

— Пока, Дэйзи...

— Не Дэйзи, а Кикуко! — выкрикнула она. — Так меня назвала мама.

Он пошел ей навстречу, хоть и попрощался.

— Где твоя мама?

Девочка посмотрела на небо.

— На небесах с моей младшей сестрой. Мой брат сказал, что в поездке маме было плохо.

— Я сожалею, Кикуко, но...

— Что?

— Можем теперь пойти внутрь? Здесь холодно! — попросил он и, схватив ее за руку, повел к одному из жилых бараков.

***

И вот так я смотрел на Кикуко, а она держала на весу руку, пока мальчик вел ее к жилым баракам. Рука медленно вернулась на колени, рассказчица приоткрыла бумажный веер и обмахнула лицо.

— Так и встретился знаменитый дуэт, который был знаком всем обитателям тюрьмы Белла Виста. Они были слишком юные и невинные, чтоб осознать, что влюблены. Этих двоих связала общая цель — сделать жизнь чуточку лучше, и они спорили, как этого достичь. Они спорили обо всем. Если Косуке говорил, что скоро пойдет снег, то Кикуко, лишь бы его позлить, говорила, что близится самый жаркий день в году... но он так и не наступал, отчего злилась лишь она сама.