Магнус Чейз и боги Асгарда. Меч Лета

– Всё нормально, – заверил я его. И, как ни странно, я действительно особо не переживал. – Главное, я ведь очутился на Банкер-Хилле вскоре после того, как убил мечом двух великанш. Я должен был потерять сознание или вообще умереть от изнеможения. Но ничего такого не случилось. И кажется, я знаю почему. – Я повертел плашку с руной в пальцах. – Чем дольше я с вами, ребята, тем легче мне даётся работа мечом, исцеление и вообще все. Серьёзно. Я, конечно, не знаток магии, но мне кажется… вы делитесь со мной силой. – Я вручил руну Хэртстоуну: – Я знаю, каково это – чувствовать себя пустой чашкой, когда лишишься всего. Но ты не один. Используй столько магии, сколько будет нужно. Ты теперь с нами. Мы – твоя семья.

Глаза Хэртстоуна наполнились зелёной влагой. Он сделал жест, который, наверное, в этот раз надо было понимать как «Я люблю вас», а не как «Великанши напились».

Эльф взял руну и вставил её между «рогами» своего посоха. Она приросла к месту, как мой кулон – к цепочке. Знак «перт» засветился золотистым светом.

«Мой символ, – заявил Хэрт. – Символ моей семьи».

Блитцен шмыгнул носом:

– Мне нравится. Семейство четырёх пустых чашек!

Сэм промокнула глаза:

– Что-то вдруг пить захотелось.

– Аль Аббас, – провозгласил я, – назначаю тебя на роль сестры-вредины.

– Заткнись, Магнус. – Она одёрнула пальто, закинула за спину рюкзак и перевела дыхание. – Ладно. Семейные узы обсудили, пора за дело. Никто, конечно, не знает, где искать двух гномов и лодку?

– Я знаю. – Блитцен поправил аскотский галстук. – Пока вас не было, мы с Хэртом успели тут всё разведать. Идём. – И он уверенно повёл нас к пирсу. По-моему, он хотел лишний раз похвастаться своим жёлтым пробковым шлемом.

В дальнем конце пирса, напротив киоска, где продавали билеты на морские прогулки с возможностью полюбоваться на китов, торчал ещё один киоск, из обрезков фанеры и картонных коробок. Над окошком кассы красовалась корявая, будто пальцем сделанная надпись: «КРУИЗ К ВОЛКУ. ТОЛЬКО НОЧЬЮ! 1 ЧЕРВ. ЗА БИЛЕТ. ДЕТИ ДО ПЯТИ БЕСПЛАТНО!»

В кассе сидел гном, в котором точно было больше от червяка, чем от свартальва. Ростом фута два, а лицо настолько заросшее, что ни глаз, ни рта не видать. Он был в жёлтом плаще-непромоканце и капитанской фуражке – наряде, без сомнения, призванном защитить его от солнца, но при этом делающим своего обладателя похожим на талисман гномьего ресторана, фирменное блюдо которого – омары.

– Здрасьте! – сказал гном. – Фьялар, к вашим услугам. Хотите отправиться в круиз? Сегодня отличная погодка для наблюдения за волками!

– Фьялар? – Блитцен загрустил. – А у тебя, случайно, нет брата по имени Гьялар?

– Да вон он!

Не знаю, как я умудрился раньше не заметить, но у пирса был пришвартован викингский драккар, снабжённый подвесным лодочным мотором. На корме, пожёвывая полоски вяленого мяса, сидел ещё один гном – точная копия Фьялара, только в заляпанном смазкой комбинезоне и фетровой шляпе с обвисшими полями.

– Вижу, вы уже наслышаны о нашем бесподобном обслуживании. Так что, четыре билета? Такая возможность предоставляется раз в год!

– Минуточку, – ответил Блитцен и отвёл нас в сторонку. – Это Фьялар и Гьялар, – прошептал он. – Среди гномов у них дурная слава.

– Тор предупреждал об этом, – напомнила Сэм. – И выбора у нас всё равно нет.

– Я знаю, но… – Блитцен заломил руки. – Фьялар и Гьялар? Они же тысячу лет занимаются грабежом и убийствами! Говорю вам: они попытаются убить нас при первой возможности!

– То есть в целом, – сказал я, – они не особо отличаются от всех, с кем нам до сих пор приходилось иметь дело.

– Они ударят нас ножом в спину, – кипятился Блитц, – или бросят на необитаемом острове, или швырнут за борт на корм акулам!

Хэртстоун показал на себя, потом постучал пальцем по ладони: «Уговорил».

Я улыбнулся омару-убийце:

– Четыре билета, будьте любезны.

Глава 61. У меня новый самый нелюбимый цветок – вереск

Я ДУМАЛ, НИЧТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ХУЖЕ нашей рыбалки с Харольдом. И не угадал.

Едва мы вышли из гавани, как небо потемнело. Вода за бортом стала чёрной, как чернила каракатицы. Сквозь снежную пелену бостонский берег казался диким и первобытным – возможно, что-то подобное предстало взгляду потомка Скирнира, когда он впервые зашёл на своём драккаре в устье реки Чарльз и двинулся вверх по течению.

От делового центра осталось несколько серых холмов. Взлётно-посадочные полосы аэропорта Логана превратились в ледяные поля, сковавшие море у берега. Вокруг нас поднимались из воды и снова исчезали острова, словно кто-то прокручивал видео последних двух тысячелетий на большой скорости.

Мне пришло в голову, что, возможно, я вижу картины не прошлого, а будущего – того, каким станет Бостон после Рагнарёка. Я решил ни с кем не делиться этими соображениями.

Залив тонул бы в тишине, если бы не наш подвесной мотор, который до неприличия громко ревел, тарахтел и плевался дымом, пока корабль скользил по воде. Если в радиусе пяти миль водились какие-нибудь чудовища, они без труда нашли бы нас по звуку.