Магл

Мне стало его жаль. Опять в чьих-то «играх» участвует.

— Чего я ещё не знаю?

— Они… они сказали, что я с ними играл, и что если я расскажу кому-то, они меня прибьют, — пацан говорил почти шёпотом.

— Вот и молчи, а с ними я сам разберусь. А то взяли моду — моему брату угрожать, — последнюю фразу я бросил специально.

Мы спустились на первый этаж и прошли в кухню. Итогом наших поисков стали остатки картофельного рагу и печёной курицы. Предки этого тела копошились в гараже, а я прикидывал, как вытащить Поттера из чулана. Есть одна мысль…

— Пап, мам, — окрикнул я родителей, которые вошли в дом. — У меня много игрушек, но я уже большой. Давайте устроим распродажу «Всё по пенсу», ну или «Один фунт за коробку»? Денег заработаем! У меня же две комнаты с игрушками, вот и продадим старьё соседям.

— Моя школа! — Вернон раздулся от гордости.

— Ты такой молодец, такой умный!

— Определённо, этот русский хорошо на тебя повлиял, — вновь произнёс Вернон. Он мне до ужаса напыщенного индюка напоминал!

Уже через два часа на лужайке перед домом номер четыре были выставлены коробки с игрушками и комиксами. С двух комнат их набралось аж шесть штук! Ещё сломанные радиоприёмники, старый телевизор (фиксиков на вас нет!), сломанный самокат. Я был удивлён, что это всё продали. Нет, ну надо же. До чего люди падки на слова «дёшево» и «почти даром!». Вот нафига им этот хлам? Нам удалось заработать почти семь фунтов. Для восьмилетнего ребенка — огромные деньги.

— Пап, а давай этого в верхнюю спальню поселим? Пусть он там живёт и весь второй этаж убирает. Мама всё равно лучше готовит, чем он, — Вернон уставился на меня, как на восьмое чудо света. — А то придут из опеки или ещё откуда и нам штраф выпишут, — я буквально видел работу мысли Дурсля-старшего. Ну же, давай, шевели мозгами.

— Молодец, сын! Правильно! Есть в тебе коммерческая жилка — знаешь, что продать, да как от правительства отвязаться.

Итак, Поттер переехал в маленькую спальню напротив. Там односпальная кровать (хоть и старая), старый стол и шкаф. Ну хоть так. Ошарашен он был не меньше Петуньи. Вернон приводил мой аргумент, что соцработники из школы зайдут к нам в гости, чтобы справиться о здоровье Дадли, а тут ненормальный в чулане. Штраф выпишут. Надо сказать, что Дурсли не такие уж и звери — Гарри они не били, голодом не морили. Орали — да, жил в чулане, работал по дому, но никто над ним не издевался с садистским удовольствием, кроме кузена и его шайки.

В девять вечера я просто свалился на кровать. Всё же много впечатлений для этого тела. А завтра предстоит самая ужасная вещь для любого мужчины — шопинг!

Глава 7 Это слад...страшное слово Шоппинг!

Ненавижу утро! Холодно, спать охота, будильник под ухом. Ой! Я же сам его на семь утра поставил. Решил спортом заниматься, бегать по утрам и диету соблюдать. Угу, где моя губозакаточная машинка? Спать охота.

— Дадличек, ты не спишь? — в дверях показалась голова Петуньи. — Нам сегодня за покупками ехать.

— Да мама, встаю уже. (пристрелите меня! Спать хочу!) А что на завтрак?

— Есть бекон и яичница. Может, хочешь что-то ещё?

— Кашу овсяную на молоке с мёдом и орехами, — пора переходить на правильное питание.

— У нас нет орехов...

— Тогда с фруктами, — перебил я.

Петунья тихонько прикрыла дверь, а я сел на кровати. Надо идти умываться. Некстати вспомнился анекдот: «Дети в школу собирались — мылись, брились, похмелялись.» Черт, пивка бы! Да-да, мечтатель. Кто его мне даст? Этому телу восемь лет… будет.

Вниз я спускался в отвратительном настроении. У меня даже трусов нормальных не было! Те, что были — упаковали для старьевщика. Оставили всего двое семейников тёмно-синего цвета с цветочками. Покрась их в розовый, и будет как у волка из «Ну погоди!». Единственная одежда «на выход» — школьная форма — и та уже мне не подходит, а туфли откровенно жмут. Хотелось купить нормальную одежду, но прежде всего хотелось жрать! Именно жрать! Да когда же это тело уже заткнётся по поводу еды? И так толстый, скоро в дверь не пройду, так ещё и… жрать охота!

На кухне возле плиты крутился Поттер. Вернон сидел за столом с газетой, Петунья разливала чай.

— А чего он готовит? Ты лучше делаешь, — сказал я хмуро.

— Мальчишка, сядь! — рявкнула Петунья.

Поттер втянул голову в плечи и сел рядом со мной. Петунья протянула мне тарелку каши. Пахло вкусно. Я поставил посуду возле Поттера и сказал:

— А мне? — лицо «маман» было озадачено. — Я не хочу в такой тарелке, я хочу в прозрачной, чтобы всё видно было! — помним свою роль. Я избалованный ребенок.

Пока Петунья мне накладывала кашу и наливала чай, Поттер уже съел свою порцию и сыто откинулся на спинку стула.

— Когда едем?

— Покушаешь и поедем. Сначала к старьевщику, а потом в Лондон. Только этого, — небрежный кивок головы в сторону Гарри — к мисс Фигг отведём.

— Он едет с нами, — глядя в тарелку продолжал я.

— Но ты же говорил, что он всё портит?!