Магия в долг

Как и в первый день, она задумалась о его отношении к похвале. Она смотрела на него и понимала, что дело было не в том, что ему не нравится. Он вел себя так, словно не заслужил этого. Это было странно, даже если он уже не был юношей, привлекавшим общее внимание. Теперь он пугался этого. Что его изменило? Что он видел или делал последние три года?

Оставался только ужин. Во время первого блюда внимание Филиппа отвлек Дарик, и Марен была благодарна. Она тихо клевала еду, отвечала порой на вопросы лорда Берка. На втором блюде Дарик повернулся к Адаре, и Филипп остался с ней.

Они ели в неудобной тишине, пока она не ощутила, как он ерзает на стуле

— Будет непростительно не сказать, как ты прекрасна этим вечером.

Она сосредоточилась на тарелке.

— Спасибо, милорд.

Он сделал глоток.

— Теперь твоя очередь пытаться поговорить.

— Мне нечего сказать.

— Почему не обсудить сплетни, что я пропустил? Кто с кем в союзе? Какие политически значимые браки заключили? — он улыбнулся. — На кого теперь нацелилась леди Кира, раз ты — первая леди?

Марен не знала, смеяться или кривиться. Статус первой леди только все ухудшал.

— Даже не знаю, с чего начать, — она не смогла скрыть боль в голосе. — И я не лучший источник. Я ведь «так хорошо вру».

Она ощутила удовлетворение, когда он покраснел.

— Не стоило так говорить, тем более, перед королевой. Я просто был удивлен, увидев тебя там, — он вздохнул, слабо тряхнул головой. — Прости.

— Ты будешь так объяснять каждый раз, когда говоришь, не подумав? Удивлением?

Его ладонь сжала бокал.

— Я пытаюсь быть вежливым, Марен. Ты могла бы тоже попытаться.

Она зажмурилась, пытаясь закрыться от воспоминаний, которые не могла стереть.

— Я не могу. Я не могу говорить о случившемся. Не могу вспоминать. Мы были узниками в своем городе. Атаки не прекращались. Еда кончалась. Мы думали, что умрем, — ее голос под конец стал шепотом.

Он медленно опустил бокал и опустил предплечья на стол.

— Мне так жаль. Если был я мог сделать что-нибудь раньше, если бы знал…

— Если бы доверял мне?

Его ладонь сжалась.

— Ты соврала.

— Нет.

— Тогда не сказала мне правду.

Она посмотрела ему в глаза со смелостью, которой набралась за три года.

— Я не знала правду. Но ты не поверил мне тогда и не веришь сейчас.

Филипп открыл рот, закрыл его, когда Дарик постучал по его плечу и спросил, не хочет ли он почетно повести Адаре на первый танец.

Как только он ушел, Марен выдохнула и сцепила ладони, но облегчение жило не долго.

— Потанцуем?

Она посмотрела на Дарика и нахмурилась.

— Первый танец? Хочешь, чтобы вся комната злилась?

Он пожал плечами.

— Они забудут об этом, как только что-то захотят. И зачем быть королем, если не можешь делать то, что хочешь?

Она хотела возразить, но он взял ее за руку и поднял на ноги.

— Марен, нам все время нужно об этом спорить? — его глаза блестели. — Я твой король. Прояви хоть немного уважения, особенно когда все смотрят.

— Я попробую, но ты меня знаешь, — она обхватила его руку своей. — Я не люблю приказы аристократов.

Он улыбнулся и повел ее на танцпол, и Марен знала, что хотя бы десять минут сможет радоваться, не переживая из-за своих слов, из-за того, что подумает Дарик. Он ей точно словами не навредит.

Когда танец закончился, он поднес ее ладонь к губам и поклонился.

— Благодарю. Кроме танца с Адаре, остальная ночь будет долгом, а не радостью, — он оглянулся, когда его позвали. — Долг, как я и сказал.

Она смотрела, как он пропадает в толпе, а потом ощутила, а не увидела, как кто-то встал рядом с ней.

— Ты с ним еще ближе, чем была.

Ее сердце пропустило удар, она начинала привыкать к голосу Филиппа. Вот только воспоминания меньше боли не причиняли.

— Мы слишком долго были в плену. Приходилось работать вместе. Приходилось… сражаться вместе.

— Как и всем. Но у вас другое. Нечто большее. Насколько я понял, никто не знает, почему.

Она ощущала не озвученный вопрос в воздухе между ними.

— Не знаю, о чем ты.

— Марен, ради всего святого, — он скрестил руки на груди. — Король выбрал тебя для первого танца. И не потому, что ты первая леди.

Она пожала плечами, раздражая его.

Он протянул руку.

— Потанцуем?

— Нет, — он сжал губы, и она поняла, как звучала. — То есть, не думаю, что это хорошая идея, — хотя она очень хотела с ним потанцевать. И ей было сложно дышать, когда он пригласил ее.

— Марен, ты сегодня моя спутница. Ты это не выбирала. Я тоже. Но если я не приглашу тебя на танец, это будет странно.

Ее сердце сжалось. Он просил о повиновении долгу.

— Попробуем снова, — он звучал так, словно очень старался сохранять терпение. — Потанцуем?

Она посмотрела ему в глаза и расправила плечи.

— Конечно, милорд. Мы должны сохранять лицо.

Она, казалось, увидела на миг вспышку боли в его глазах, но это было слишком быстро.

Он провел ее на танцпол, где уже играла музыка, обвил рукой ее талию. Она старалась дышать ровно, надеялась, что он не ощущал, как колотится ее сердце. Это была плохая идея.