Магия в долг

Через минуту Адаре взяла за руку Филиппа и повела их с Тейге. Марен поняла, что наступил момент, которого она боялась.

— Лорд Филипп, лорд Тейге, хочу представить леди Марен, мою фрейлину.

Филипп застыл и замешкался на миг, а потом повернулся к ней.

Он грациозно присела в реверансе.

— Милорд, — его рука дрожала, когда он обхватил ее ладонь. Или дрожала она.

Миг он просто смотрел, и ее сердце сжалось от нежности и облегчения в его взгляде, но потом он сжал губы злой линией. Он отпустил ее руку и отпрянул на шаг.

— Леди Марен. Приятно, — слова были далекими и холодными, брошенными с такой силой, что он вздрогнула.

Он повернулся к Тейге.

— Мы с леди Марен росли вместе и всегда были в беде, — его улыбка была только внешней. — Припоминаю один раз. Ее отец поймал нас на крыше замка. Мне было около одиннадцати, а ей восемь. Мы знали, что без хорошего объяснения нас не выпустят еще месяц. Мы сидели, дрожали и не знали, что сказать, и леди Марен выпалила, что мы спасали гнездо птиц от ястреба. Она даже слезы пустила. К счастью, сверху летал ястреб. Ее отец поверил, нас даже не наказали, — он замолчал и посмотрел на нее с чем-то, близким к ненависти. — Я и не думал, что она так хорошо врет.

На миг слова повисли в воздухе между ними, и Марен сморгнула слезы, отказываясь плакать при нем, чтобы он видел, как ранил ее. Через миг Адаре с застывшей вежливой улыбкой воспользовалась тишиной, чтобы представить его Кире. Он не оглянулся.

Она оказалась перед лордом Тейге, который хмуро смотрел вслед другу, а потом протянул руку.

— Я всегда рад знакомству с красивой женщиной, леди Марен.

Она выдавила улыбку и опустила ладонь на его ладонь.

Напряжение пронзило ее левое плечо, и она невольно сжала крепче руку Тейге.

— Леди Марен, вы в порядке?

— Да, — выдавила он слабее, чем хотелось. — Я в порядке. Резко заболела голова.

— Вы плохо выглядите, — сказал он, подведя ее к стулу. — Я поищу помощь.

— Не стоит. Спасибо, — она старалась не показывать свою панику. — Я плохо спала. Может, из-за стресса прошлой недели.

Он выдержал ее взгляд, тревога и любопытство воевали с хорошими манерами. А потом он поклонился и повернулся к Кире.

Следующие полчаса были размытыми. Не из-за боли, что быстро угасла, а потому что ее плечо так не болело даже до осады. Она не должна был это ощущать. Ее исцелили, как могли. Может, стресс на самом деле оставил след.

Она отошла к краю толпы, пройдя Филиппа с сияющей леди Кирой рядом с ним. Он проигнорировал ее. Кира посмотрела на Марен с триумфом. Словно это было состязание. Кое-что не менялось.

Она опустилась на ближайший стул. Теперь ее голова болела. Филипп ненавидел ее. Время ничего не исправило. Но она все равно наблюдала за ним, видела, как его хвалили другие, как он привыкал к своей жизни. Даже теперь с Кирой на руке и Тейге справа он стоял в большой толпе. Смех и улыбки растекались свободно, пока кто-то не задал вопрос, ответ на который хотели знать все.

— Что там произошло, лорд Филипп? Как вы убили Керна?

Филипп замер с кубком у рта, на его лице отразилось недовольство. Марен встала со стул и приблизилась.

Филипп глубоко вдохнул.

— Пока Керн был занят осадой города, я собирал в стране людей. Когда они были обучены, я добрался сюда с силой из трех тысяч. У Керна было меньше тысячи.

Она ощущала волнение толпы. Они смеялись до этого, но теперь хотели объяснений. Им было интересно. Они боялись магии Керна, они хотели знать, что он ушел, и как это произошло. Они хотели доказательств.

Как и она. Отчаянно.

Филипп описал, как Тейге отвлек Керна с армией, пока Филипп с небольшим отрядом подошел сзади.

— И что тогда? — спросил кто-то в толпе.

Филипп замешкался. Только напряженный взгляд указывал на глубину его эмоций.

— Я пронзил сердце Керна.

Некоторые охнули. Женщина испуганно закричала. Никто не двигался.

— И? — слово произнесли тихо, но Марен ощущала вопрос повисшим в воздухе.

Филипп нахмурился.

— Как только бой завершился, мы забрали тело в лагерь и сожгли.

Она выдохнула, поняв, что задержала дыхание. Керн был мертв. Хотя она немного слышала об этом, слова Филиппа заполнили ее облегчением, и ее голова кружилась, а тело ослабело.

Толпа тоже это ощущала. Они стояли, широко раскрыв глаза, а потом посыпались вопросы.

Они были как мальчишки после состязания. Они хотели услышать о каждом движении. О каждом ударе. О каждой победе. Они толпились, желая услышать важную деталь, чтобы говорить об этом всю неделю. Хотя услышанное изменится. История будет расти, меняться, и ее едва можно будет узнать. И реальность будет утеряна. Как и страх.

Только Филипп понимал серьезность этого. Он открыл рот, закрыл его снова и покачал головой, не желая больше говорить. Все повернулись к Тейге, чтобы услышать то, что опустил Филипп.

— Ладно, ладно, — Тейге вскинул руки. — Я расскажу то, что Филипп постеснялся поведать.