Маги нашего города

Обложить могли как дом, так и банк. Это если за дело взялась серьезная структура. Скажем, органы. Но контроль за банком, точнее, за операциями на его счету, можно вести так, что заметить это невозможно в принципе. Даже обслуживающая его операционистка может не быть в курсе. Ситуацию же вокруг дома и тем более в собственной квартире он худо-бедно сумеет проконтролировать. На этот счет есть кое-какие заготовочки. Не панацея, конечно, но ведь, как известно, абсолютная панацея бывает только в сказках.

Итак, Петрович. Что он вчера такое сказал? Он сказал... Нет, даже не в этом дело. Дело в том, почему он начал расследование. Потому что появился повод. Как говорят журналисты, информационный повод. Ну и кто ему мог дать информацию, как не Марина? Нюхачка. Она и унюхала.

Машину Павла обогнал мотоциклист в глухом черном шлеме. И тоже с ревущим двигателем. Ну что за страсть такая у молодняка к громоподобному передвижению. Наверное, это подсознательное желание уподобиться Зевсу-громовержцу, несущемуся по небу на своей колеснице. Атавистическое мышление. Впрочем, психологи объясняют это естественным желанием молодых особей обратить на себя внимание, имеющим в основе инстинкт размножения. Павлины с их невероятно яркими перьями и громкими противными криками, павианы с вызывающе красными задами, петухи с налитыми кровью гребешками и франтоватыми хвостами тому подтверждение. Задача старых опытных самцов эту яркость и громкость давить до той поры, пока это в их уходящих силах.

Но нюхачка – не милицейская овчарка, которая только и может, что отыскивать и идентифицировать следы. Ее интеллект и способности побольше, чем у пса. Могла она подделать его след?

О подобном Павел не слышал. То есть какие-то разговоры на уровне слухов, а может, и предположений, ходили. Да мало ли какие страшилки водятся в их среде. У всех они свои. Биржевые брокеры пугают друг друга одним, главные бухгалтеры коммерческих фирм Другим, а милиционеры, скажем, третьим. Рецидивисты, автобусные контролеры, военные летчики, кинорежиссеры, парашютисты, разработчики микросхем, эстрадные артисты, грузчики – у всех свои байки и свои профессиональные страхи. Вот и у магов свои. Только никогда эти страхи Павел не проецировал на Марину. То есть какой-то особой близости между ними не было, но и чувства опасности она не вызывала. Если только не считать женской притягательности, которая почти обязательно возникает в коллективе, где есть мужчины и женщины. Тут для перехода от естественного интереса к чему-то большему иногда бывает достаточно одного жеста, порой случайного, неосознанного. Но у них ничего подобного и в помине не было, только профессионально-корпоративная приязнь. Другими словами, он не ждал от нее подвоха. Просто не чувствовал возможности подобного.

Надо с ней поговорить. Найти способ и поговорить.

Подъезжая к дому, он целиком сосредоточился на окружающей обстановке. Справа и чуть позади своей машины он создал свой эфемерный фантом. Редким прохожим он виден не был, они беспрепятственно проходили сквозь него, не испытывая никаких ощущений. Но если бы какой-то маг, занятый поиском, попытался нащупать Павла Мамонтова, то в первую, а то и в последнюю очередь он наткнулся бы на это, а фантом прореагировал бы приблизительно так же, как реагирует поплавок на рыбу, попавшуюся на погруженный в воду крючок с наживкой. Разница лишь в том, что фантом одновременно был и наживкой, и поплавком.

Но ни во время движения, ни тогда, когда Павел вышел из машины, его магический двойник не подвергся никакому воздействию.

Беспрепятственно войдя в подъезд, Павел, как умел, «обнюхал» пространство. Фашисты, помнится, на воротах одного из концентрационных лагерей, где людей убивали тысячами, написали "Каждому – свое". После них это выражение считается позорным, даже отвратительным. Но они так много наворовали из прошлого, что если все ими наворованное отрицать и категорически не принимать, то чуть ли не половину истории придется зачеркнуть и предать анафеме, начиная со свастики, освященного веками индуистского знака пожелания благополучия. Так и с лозунгом. Одни могут нюхать, а другие лишь так, принюхиваться. Один может быть чемпионом мира по марафонскому бегу, а другой с трудом тянет на чемпиона отдельно взятой квартиры, проблемно добираясь до винного магазина, со всей искренностью пропитой души изображая скорость.

Павел нюхачем не был. Конечно, как и всякий практикующий маг он кое-что умел, но в целом адекватно оценивал свои возможности. Во всяком случае, он был уверен, что никакого наведенного воздействия на него в данный момент нет, если оно не было каким-то уж очень изощренным.

Тем более неожиданным было, когда он, поднявшись на свой этаж, вдруг получил удар в лоб.