Мачо чужой мечты

— Да вот оно. На третьей полке! Неужели вы не знаете, чем обладаете?

Лира подошла ко мне.

— Конечно, знаю. А вот вам откуда известно, что оно прижизненное?

— Был такой известный библиофил — актер и писатель Николай Павлович Смирнов-Сокольский, — пояснил я. — Мой отец тоже увлекался собирательством, но ему было далеко до Николая Павловича. Иногда папа ездил к Сокольскому в гости, брал с собой меня. Если честно, я очень плохо знал хозяина, был слишком юн, когда тот умер. Зато его жену, тетю Соню Близниковскую, я очень любил. Помню, у них были два пса с абсолютно не собачьими именами Сара и Рива. После смерти супруга тетя Соня повесила в кабинете портрет покойного. И вот удивительная вещь: если хозяйка начинала ругать собачек, те сломя голову неслись в рабочую комнату актера и начинали лаять на его изображение. Но увы, все уже давно умерли, и животные, и тетя Соня, нет в живых и моего отца. Однако я очень хорошо помню, как он читал книгу Николая Павловича, в которой тот рассказывал о раритетах своего собрания, показывал мне фотографии томов и говорил об их ценности, культурной и материальной. Потом, учась в Литературном институте…

— Вы не из милиции! — с огромным облегчением воскликнула Лира.

— Нет, — коротко ответил я, решив оставить в стороне информацию об агентстве «Ниро».

Лира прижалась к одному из шкафов.

— Мой отец тоже знал Сокольского, в молодости он был принят к нему в качестве секретаря. Хотя на самом деле папа никогда не служил у Николая Павловича. Просто он хотел писать свои картины. Но в советские времена заниматься чистым искусством могли лишь те, кто состоял в творческих союзах, остальным предписывалось где-нибудь служить. А Сокольский был членом Московской организации писателей и имел право нанять себе литсекретаря.

— Знаю, знаю, — закивал я, — кое-кто из моих приятелей пользовался этой возможностью. Трудовая книжка есть, стаж идет, только писатель секретарю не платит, а тот нигде не работает, пишет спокойно свои книги или картины. Простите, как звали вашего папеньку?

— Алексей Николаевич Оренбургов-Юрский, — тихо ответила Лира, — он давно умер.

В моем мозгу закопошились обрывки воспоминаний.

— Алексей Николаевич! Николетта с отцом обсуждали его, причем не раз! Была какая-то история с нянькой сына. Вроде жена Оренбургова-Юрского пожалела дальнюю родственницу, взяла ее в дом нянчить своего мальчика, а та отбила супруга у доброй женщины, женила его на себе. Там случилась трагедия! Вспомнил! Мальчик вырос и убил их всех.

Лира стиснула кулаки.

— Нянька — моя мама! И она никого не отбивала!

— Простите, — искренне извинился я, — право, я некрасиво поступил, повторяя сплетни.

— Все было не так, — сердито перебила меня Лира. — А что, люди еще вспоминают то происшествие?

— На чужой роток не накинешь платок! — развел я руками.

— Верно, но я думала, все давно забыто! История случилась черт знает когда! И мама не виновата. А он ответит за все!

— Кто? — потерял я нить разговора.

Лира моргнула, потом сдвинула брови и решительно ответила:

— Вяльцев!

— Андрей?

— Да!!!

— Актер? Звезда телесериалов и прочих лент?

— Именно он! — зло рявкнула Лира. — Я его погублю! И ведь почти добралась до него! Осталось лишь проверить! Совсем близко подошла! А тут с Дубовиком такое! Жуть!

Внезапно Лира захлопнула рот, потом, сделав шаг назад, спросила:

— Если вы не из милиции и не пришли арестовать меня, то откуда взялись? Чего хотите?

— Мы можем сесть?

— Конечно, — кивнула Лира, — идемте в гостиную.

Устроившись в старом, но очень удобном кожаном кресле, я вынул визитку, дал ее Лире и вкратце рассказал о деле Сони Умер.

— Значит, полагаете, Андрея подставили? — протянула Лира, выслушав рассказ. — Насолил он всем крепко, мерзавец. Эх, жаль, я тут ни при чем. Когда найдете автора затеи, позовите меня, с огромной радостью обниму его и спасу от правосудия. Так Андрею и надо! Он это заслужил.

— Вы забываете о несчастной, убитой женщине, Соне Умер, — напомнил я, — и о мальчике Марке, который в раннем детстве остался без родителей.

— Я тоже осталась без родителей, — эхом отозвалась Лира, — ничего, выжила! Не работать бы мне никогда официанткой, будь мама или папа живы! А все он! Андрей!

— Да что вам сделал Вяльцев?

— Более десяти лет назад он убил моих родителей. Подонок!

— Вы ошибаетесь! Андрей молод, он никак не мог совершить то преступление.

— Ха! Юрке здорово за тридцать пять! Просто он щуплый, черты лица мелкие, вот и смотрится мальчиком. Крохотная собачка до старости щенок.

— Юрке? Но Вяльцева зовут Андреем!

— Верно, но он Юра.

— Кто?

— Да Вяльцев ваш распрекрасный! Юрий Алексеевич Оренбургов-Юрский!

Я старательно закивал головой, делая вид, что все понял. Лира внезапно улыбнулась.

— Сейчас объясню, есть, правда, некоторые сомнения… Но, думаю, я не ошибаюсь.

Я притих в кресле, а Лира, сцепив руки на колене, начала рассказывать.