Мачо чужой мечты

— Забери свое счастье, — сердито велела Катя, — развалился у входа, чуть ноги из-за него не сломала.

— Не бреши, — зевая, ответила Нинка, — мой дома храпит. Ты ваще на часы глядела? Офигела совсем!

— Кто же тогда у почтовых ящиков спит? — изумилась Катя.

— Мне по фигу, — заявила Нина и захлопнула дверь.

Катя призадумалась, потом сходила домой, взяла фонарик и вернулась вниз. В голове у нее роились самые простые мысли. Если у входа устроился кто-то из соседей, то надо позвать его родных, но в подъезд мог зайти и бомж, потом его не выгонишь, переночует один раз и повадится ходить. Вон во втором парадном еле-еле бабу-пьянчужку вытолкали, три месяца под лестницей жила, устроилась со всеми удобствами, матрас приволокла!

Полная желания навести порядок, Катя направила луч фонарика на тело и похолодела. Дорогая обувь, качественный костюм… Нет, это не лицо без определенного места жительства, а Леонид Дубовик.

Катя примолкла.

— Дальше, — потребовал я.

Женщина пожала плечами.

— Домой побежала, хорошо, в обморок не свалилась, позвонила ментам, они потом уж труповозку вызвали и по квартирам пошли. Говорят, его ограбили, часы сняли, перстень. Ох, не надо было ему выпендриваться!

— Вы не заметили ничего необычного?

Катя скрестила руки на груди.

— Я че, каждый день убитых соседей нахожу? Уж куда необычней.

— Может, на ваших глазах из подъезда человек выскочил?

— В час ночи, — прищурилась Катерина, — у меня смена в двенадцать закончилась.

— И под лестницей никто не прятался?

— Так говорила уже, лампочку разбили.

— Ничего интересного не заметили?

— Нет.

— И не услышали?

— Да нет же.

— Около трупа были вещи?

— Какие?

— Допустим, борсетка, пакет, портфель…

— Не, ничего похожего.

— Газета?

— Ваще ничего, — быстро ответила свидетельница.

— Вы ничего не брали с места происшествия?

— Я?

— Вы.

— Думаете, стырила у Леньки кошелек с кольцом? — пошла в атаку Катя. — Во, правильно Юрка сказал: «Зря ты с фонарем полезла, теперь получишь по полной. Грабителя не найдут, на тебя кражу повесят. Ментам надо дело раскрыть». Только зря стараетесь, у моего шурина сын адвокатом работает. Вот так! Думали, раз мы бедные, то все можно? Обломалось. Спросите людей, я никогда копейки чужой не возьму.

— Не хотел вас обидеть, — сказал я, — и думал не о перстне и бумажнике. Вдруг вы подобрали пачку сигарет?

— И зачем мне дерьмо?

— Или коробку с пирожными.

Катя вздрогнула.

— Про че… болтаете?

— Наверное, ваши мальчики любят сладкое, — поинтересовался я.

— Ясное дело, дети же.

— Думаю, пирожные вы покупаете не каждый день.

— На праздник беру, — настороженно подтвердила Катя, — Новый год, Пасху.

— Но тогда был самый обычный день!

— Ваще не соображу, куда вы гнете.

Я ткнул пальцем в синюю коробку с золотыми буквами.

— Хорошо знаю кондитерскую, где вы приобрели угощение, похоже, в упаковке дюжина пирожных.

Катя схватилась за край клеенки и, судорожно сминая его в пальцах, попыталась оправдаться:

— И че? Раз бедные, то и угоститься нельзя? У мужа день рождения случился, гостей позвали. Че привязались? Нечего мне больше сказать, переговорили — и уходите.

— Катюша, — нежно прокурлыкал я, — врать надо уметь. В вашем случае следовало сообщить про некую семейную традицию. Ну, допустим, супруг именно в тот день впервые признался вам в любви, поэтому и отметили дату сладким чаем. Не надо про день рождения.

— Почему? — по-детски удивилась Катя.

— Информацию о любовном признании проверить трудно, а что вы станете делать, если потребуют паспорт Юрия и глянут на дату его рождения?

Катя открыла рот, закрыла его, снова открыла, но нужных слов не нашла.

— И еще одно обстоятельство, — добавил я, — сумма в двенадцать тысяч рублей кажется вам пустяком?

— Сколько?

— Двенадцать тысяч.

— Мне столько долго собирать надо, — промямлила Катя, — это хороший диван получается.

— Абсолютно согласен, разрешите, покажу вам фокус?

— Валяйте, — напряженно сказала хозяйка.

Я взял синюю коробку и потянул за крохотный язычок, приделанный в самом низу, выехал небольшой ящичек.

— Там что? — с неподдельным интересом спросила Катя.

— «Манже» кладет сюда подарок: талон на бесплатную чашку кофе и одно пирожное по вашему выбору, — ответил я.

— Ух ты! Не знала!

— А к купону степлером прикрепляют чек. Вы когда купили пирожные?

— Сегодня!!!

— На чеке стоит другая дата и время около одиннадцати вечера. И еще, ваша покупка стоила не двенадцать тысяч, как предполагал я, оценив размер тары, а пятнадцать!

Катя вцепилась пальцами в стол.

— Скока? — потрясенно ахнула она. — Пятнадцать штук за булки с кремом? Вы врете!

— Вот чек, — протянул я ей бумажку.

Пару секунд она изучала чек, потом прошептала:

— Я не знала! Неужели столько за пирожные можно отдать? Сколько же у него денег было? Вот сволочь, а я на диван никак не соберу.

— Катюша, — продолжал я, — ваши действия попадают под статью о воровстве в особо крупном размере.

Хозяйка схватилась ладонями за щеки и забормотала:

— Не хотела… я думала… ни… ой! Посадят! Позору не оберешься!

— Расскажите мне правду, — попросил я, — и забудем о коробке.