Читаем М. Я. Геллер полностью

вступает в противоречие с рынком. До сих пор - и это одно делает все разговоры об экономической реформе несостоятельными - не решена проблема цен. «Единственный надежный способ определения цены - рынок, ничего лучше человечество не изобрело»117. Экономист Николай Шмелев, ставший известным после статьи «Авансы и долги»118, о которой Горбачев говорил, что она верна в части критической и неверна в части положительной программы, в 1989 г. определил ситуацию дилеммой: либо сила, либо рубль. В статье под этим заголовком он говорит об основном пороке: «Мы не имеем еще главного, что присуще всякой нормальной экономике, которая развивается не понуканиями, не из-под палки, а сама собой: мы не имеем рынка»119. Отсутствие рынка связано с отсутствием полноценного рубля, который мог бы стать свободно конвертируемой валютой. Каким он был в годы нэпа. По подсчетам специалистов, сегодня имеется более 2 тыс. курсов рубля: в зависимости от приобретаемых товаров и от покупателей. Шмелев, называя это обилие сумасшедшим домом, вспоминал, что некогда курс рубля был решен лично и свободно товарищем Сталиным (в 1950 г.). Сталину представили расчеты специалистов, по которым 1 доллар стоил 14 тогдашних рублей. Вождь перечеркнул цифру синим карандашом и написал - 4. Добавив, как рассказывают, «и этого им хватит»120.

Летом 1990 г. официальный курс рубля равнялся 1,6 доллара, туристам давали за доллар 6 рублей, реальная цена, по признанию министра финансов Павлова, составляла 10 руб., на черном рынке давали за доллар 20-25 рублей121. Без настоящего рубля не может быть настоящих цен. И не может быть настоящей заработной платы. Ю. Соловьев рассказывал на пленуме ЦК, что рабочие одного из ленинградских заводов спросили его: до каких пор они будут получать свою заработную плату трамвайными талонами, к тому же прокомпостированными?122 Настоящий рубль, настоящий рынок (рынок всегда прав, утверждает Н. Шмелев123) могут возникнуть только в результате ценовой реформы. В феврале 1989 г. Абель Аганбегян,

[184/185]

подводя итоги 4 лет реформы, категоричен: «…вопрос о реформе розничных цен на ближайшие 3-4 года надо снять с повестки дня»124. Учитывая минувший опыт, можно уверенно говорить, в лучшем случае, о «ближайших 5-6 годах». Иными словами, отнести начало серьезной экономической реформы на середину 90-х годов. Страх коснуться цен связан с причинами не только экономическими, но и социальными. Эта реформа откладывалась, откладывается и - можно думать - будет откладываться, ибо неминуемо принесет повышение цен. Даже разговоры на эту тему вызывают страх и недовольство потребителей. Глубокое недоверие к финансовой политике власти питается воспоминаниями о предыдущих денежных реформах - 1947, 1962 гг., - когда население было бесстыдно ограблено.

Изменение цен вопреки воле населения чревато неприятными последствиями. Как выразился Шмелев: «Есть позитивный опыт Венгрии и негативный опыт Польши». Рождение «Солидарности» неразрывно связано с многократными неудачными попытками польских властей декретировать «правду цен». Шмелев напоминает об опыте Китая, где реформа розничных цен была произведена только после того, как за 8-9 лет в корне изменилось положение с насыщением потребительского рынка и «где даже и в этом случае ее проводят не в одночасье, а растягивают на 5 лет»125.

Предстоящая финансовая реформа совсем недавно обнаружила перед собой новую высочайшую преграду. В октябре 1988 г. впервые было официально объявлено о существовании в СССР бюджетного дефицита. В размере - 58 млрд. долларов. Американская экономистка Джади Шелтон рассказала, что в частных беседах советские эксперты, приезжавшие в Вашингтон, говорили о дефиците, превышавшем в три раза официальную цифру. В январе 1989 г. в Москве поправили статистику. По новым расчетам в 1990 г. советский дефицит составит 162 млрд. долларов, т. е. 11 % национального дохода. Американский

[185/186]

дефицит в 1990 г. составит 140 млрд. долларов, или примерно 4% национального дохода126.

Кажется далеким 1987 г., когда Татьяна Заславская подчеркивала значение времени, затраченного на период преобразований. «Надо не затягивать их, но в то же время и не гнать чересчур быстро». Отвергая излишнюю спешку, она предупреждала об опасности затягивания перестройки. В отличие от Николая Шмелева, академик Заславская отметила неудачу венгерского опыта. «То обстоятельство, что отдельные изменения вносились там (в Венгрии) в хозмеханизм некомплексно, через большие интервалы времени, не позволило, по мнению ученых, добиться качественного улучшения системы управления экономикой, снизило общую эффективность реформы». Татьяна Заславская заявила о необходимости «комплексного преобразования системы социально-экономических отношений в течение одного-двух, максимум - трех лет»127.

В январе 1989 г. Василий Селюнин, констатировав, что в 1988 г. не произошла структурная перестройка экономики, предупредил: время упущено, «счет идет уже не на годы, а на месяцы»128.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное