М. Я. Геллер

Не дали в первое 4-летие ожидаемых результатов выборы руководителей предприятий. Партийное руководство рассчитывало, что введение демократии, даже социалистической, побудит рабочих выбирать таких директоров или заведующих, которые будут требовать повышения производительности труда, улучшения качества и т. п. Часто получалось наоборот. Первый секретарь ленинградского областного комитета партии Ю. Соловьев горько жаловался на пленуме ЦК: «Предполагалось, что коллективы будут искать и выдавать мандат доверия компетентным, творческим, требовательным командирам производства. Что же получается? В жизни наоборот. Игнорируя рекомендации партийных и общественных организаций, отдельные предприятия отдают предпочтение удобным, податливым, нетребовательным руководителям, тем, кто вольно или невольно потворствует насаждению синдрома потребительства, рвачества и иждивенчества»103. Боль Ю. Соловьева легко понять: он, Хозяин ленинградской области, кандидат в члены Политбюро, баллотировавшийся в народные Депутаты без соперника, как единственный кандидат, не был выбран. Его обвинения сводятся к тому, что если

[179/180]

раньше не все шло хорошо, то, по крайней мере, был порядок, за соблюдением которого следила партия. Сегодня все идет хуже, чем раньше, несмотря на нововведения, а скорее всего, по мнению Ю. Соловьева, из-за них. Наблюдения ленинградского секретаря подтверждают многочисленные свидетели: журналисты, рабочие, экономисты - выборы на предприятиях положения не изменили, иногда ухудшили.

Заметное место среди мер по «ускорению» занимает наиболее простая реформа чудовищного аппарата управления, который во всех выступлениях Горбачева, во всех острокритических статьях экспертов и публицистов, вдохновленных «гласностью», представлен основным врагом перестройки. Цифры производят внушительное впечатление. В 1987 г. Горбачев свидетельствовал: «В сфере управления у нас сейчас занято около 18 млн. человек, из них 2,5 млн. - аппарат различных органов управления и порядка, 15 млн. человек - управленческий аппарат объединений, предприятий и организаций. Все это составляет 15% трудовых ресурсов страны. На каждые 6 - 7 человек - управляющий…На содержание этого аппарата мы расходуем более 40 млрд. рублей, а приращиваем национальный доход в последние годы в размере около 20 млрд. рублей»104.

Сергей Андреев дает более детальные сведения: общая численность управленческих служб (на конец 1987 г.) - 17,718 млн. человек. Из них около 11,5 миллиона работают в системе предприятий и организаций, около 3 млн. образуют инженерный состав; в аппарате министерств и ведомств значится - 1 млн. 604 тыс. человек105. Очевидна необходимость сокращения штатов. Она была ясна уже в 1919 г., когда Ленин внезапно обнаружил разрастание бюрократии. Она была ясна в 30-е годы, когда с бюрократами вел беспощадную войну лично товарищ Сталин. С. Андреев напоминает, что в 1956 г., когда существовало 52 союзных министерства, ЦК КПСС настаивал на принятии мер, направленных «на сокращение численности и упрощение административного аппарата». В1979 г. таких министерств

[180/181]

было уже 64, и их число продолжает расти.

С приходом Горбачева и началом «перестройки» была проведена кампания по увольнению «бюрократов». А. Мельников, первый секретарь областного комитета партии в Кемерово, рассказал пленуму ЦК, что было уволено 600 тыс. управленцев и взято на службу 700 тыс. управленцев106. Герой романа Ильи Эренбурга «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца», мудрец и шут, мучившийся в 20-е годы в советской республике, уволенный со службы, немедленно находит другую работу. Писатель комментирует: «Спасла Лазика знаменитая диалектика: если сокращают, значит, набирают. Это закон природы: одного человека выгоняют из комнаты, вместо него сажают другого…»107 С. Андреев, возможно незнакомый с бурной жизнью Лазика, приводит 60 лет спустя факты, свидетельствующие, что «знаменитая диалектика» по-прежнему действует безотказно.

Причин невозможности прыжка через пропасть, причин прыжков на месте множество. О них говорят государственные и партийные деятели, экономисты, журналисты. И мы к ним вернемся. Пока задержимся на «технике» реформирования. В статье «Правды», посвященной убожеству советской политэкономии, подчеркивается отсутствие представления о путях преодоления кризиса. Автор статьи категоричен: «Не можем вырваться из замкнутого пятиэтапного круга: критика действующего хозмеханизма - выдвижение рецептов по его переделке - принятие решений и эйфория по поводу их эффективности - шок после «открытия» обратного - и снова тотальная критика»108. В апреле 1989 г., после 4 лет перестройки, Михаил Горбачев делает удивительное признание: «…все мы (он обращается к членам Центрального комитета партии, высшему органу власти) не знали хорошо страну, в которой мы живем». Генеральный секретарь отвергает мысль, что не нужно было «отказываться от активных действий». Он признается только, что «все оказалось гораздо сложнее, чем мы Думали, чем казалось на первом этапе»109.

[181/182]