М. Я. Геллер

Иван в панике бежал на север и вернулся в Москву только в середине июня. После следствия о причинах катастрофы были казнены трое из шести (не считая князя Черкасского) опричных воевод, ни один из десяти земских воевод не подвергся опале. В следующем году, в ожидании нового набега крымской орды, главнокомандующим был назначен князь Михаил Воротынский, талантливый воевода, подвергавшийся опале, но помилованный. В июле 1572 г. крымские татары с союзниками вторглись в пределы Московского государства и двинулись к Москве. В 45 км от города возле деревни Молоди произошел бой, закончившийся разгромом татарской орды. Могуществу Крыма был нанесен серьезный удар. Для Ивана, «переселившегося» на время военных действий в Новгород, победа стала последним толчком, побудившим его отменить опричнину. Опричные приказы стали сливаться с земскими, кое-кто из выселенных владельцев возвращался на земли, отобранные в пользу опричников, было распущено опричное войско. Генрих Штаден жаловался, что его постигла такая же участь. В 1572 г. царским указом было запрещено употреблять само название опричнины.

С.Б. Веселовский замечает, что если бы Иван, создав опричнину, внес принципиальные структурные изменения в организацию служилого класса, было бы невозможно ограничиться «сменой вывесок», т.е. отказаться от опричнины, практически ничего не меняя. Но, заключает историк, «дело как раз в том, что опричнина не преследовала государственных целей и не внесла никаких существенных изменений в организацию двора, а временно разделила его на две враждующие или соперничающие части и оставила после себя только путаницу и скверные воспоминания»113.

113 Веселовский С.Б. Указ. соч. С. 198.

[230/231]

Если согласиться с такой оценкой опричнины, остается вопрос о причинах неизгладимого впечатления, произведенного ею на современников и потомков. Поминальные списки, составленные по приказу Грозного, позволили историкам подсчитать число жертв. Р.Г. Скрынников, тщательно изучавший источники, приходит к выводу, что только при новгородском погроме «погибло около 4 тыс. человек»114. Большая часть из них погибла в годы опричного террора. Если включить сюда и другие жертвы своеволия опричников, не вошедшие в синодик, можно прийти к цифре 10 тыс. человек. Население Московского государства составляло восемь-десять миллионов. Для сравнения: в это же самое время (24 августа 1572 г. - в ночь Св. Варфоломея) парижане убили примерно 1,5 тыс. гугенотов. Продолжавшаяся в других городах резня протестантов довела число жертв до пяти тысяч. Правда, Франция этого времени насчитывала около 20 млн. обитателей и, сравнительно, число жертв меньше. Современники рассказывали ужасы о жестокости Ивана. Начиная с конца XV и до XVII в. большой популярностью на Руси пользовалась повесть о Дракуле. Эта популярность была в немалой степени вызвана тем, что очень скоро образ Дракулы стал у русского читателя ассоциироваться с образом Ивана Грозного, напоминавшего современникам Дракулу своей необузданной жестокостью и крайним своеволием115. Но жестокость не была привилегией Москвы или Валахии. Французские историки, рассказывая о религиозных войнах во Франции в 1562-1593 гг., т.е. в эпоху Ивана Грозного, замечают: «Противники проявляли по отношению к друг другу ужасную жестокость»116.

Причины неизгладимого впечатления, произведенного Иваном Грозным, следует, видимо, искать в ничем не ограниченном самовластии государя, которое выражалось часто в неожиданных до безумия поступках. Важную роль играло пристрастие царя к зрелищной стороне поведения, его умение придавать своим действиям характер трагического спектакля: внезапный отъезд из Москвы, раскол страны надвое, черные одежды опричников и т.д. Выражаясь сегодняшним языком, Иван IV был гениальным мастером рекламы.

Продемонстрировав, каким может быть русский царь, он создал труднодосягаемую модель того, каким он должен быть. Подняв на необыкновенную высоту порог своеволия и жестокости, Иван Грозный позволил всем своим потомкам казаться умеренными

114 Скрынников Р.Г. Иван Грозный. С. 179.

!15 Гудзий Н.К. Указ. соч. С. 240-246.

116 Malet et Isaak. L'Histoire. Paris, 1993. P. 366.

[231/232]

и благоразумными. Петр I мог себе позволять все, что он хотел, ибо до него был Иван. Сталин искал оправдания своим действиям, объявляя себя продолжателем дела Грозного.

Жестокость самодержца стала восприниматься как необходимый атрибут власти, прежде всего потому, что главным объектом царского гнева были бояре, вельможи. Иван Грозный стал популярнейшим царем русского фольклора: гроза сильных мира сего, он воспринимается, как защитник слабых, как подлинный русский царь, которого обманывают его ближние слуги, угнетая народ до тех пор, пока он не обнаруживает правды. И тогда - горе народным обидчикам. Страшная жестокость, с какой наказание поражало даже самых близких царю людей, поднимала самодержца еще выше над простыми смертными. Всеобщее бесправие перед государем превращалось в равноправие всех его подданных.

Конец царствования