М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество

В заключение перехожу к четырем очеркам, тесно связанным между собою и по темам, и по заглавиям. Это — рассказы «Прощаюсь, ангел мой, с тобою!» (1863 г., № 9), «Здравствуй, милая, хорошая моя!» (1864 г., No I), в подзаголовках которых стояло «Провинциальный романс в действии», — и затем «На заре ты ее не буди» (1864 г., № 3) и «Она еще едва умеет лепетать» (1864 г., № 8), в подзаголовке помеченных просто как «Романс». Из одного этого видно, что Салтыков задумал тогда целую серию таких «романсов», о чем, впрочем, и сам он подробно говорит в заключении второго из них. Все эти романсы в то время были очень популярны; как известно, «Здравствуй, милая, хорошая моя!» — народная песня, «Прощаюсь, ангел мой, с тобою» — популярный романс начала XIX века, «На заре ты ее не буди» и «Она еще едва умеет лепетать» — романсы на слова Фета и Майкова (1842 и 1857 гг.). Таких «романсов» Салтыков собирался написать целый цикл, посвятив их деяниям послереформенных провинциальных губернаторов, которых он лишь через несколько лет окрестил помпадурами. Первый рассказ посвящен увольнению старого губернатора еще дореформенного типа; три остальных — деяниям нового губернатора, Феденьки Кротикова, в окончательном тексте переименованного в Козелкова; о причинах такой замены еще будет сказано при разборе цикла «Помпадуров и помпадурш», так как все эти четыре «романса» и послужили первой основой этого знаменитого впоследствии цикла.

Второй из этих «романсов» Салтыков закончил кратким послесловием, в котором говорил о плане всего задуманного цикла этих «романсов». Это послесловие в две страницы представляет большой интерес, особенно если иметь в виду; что Салтыков изъял его из текста отдельного издания «Помпадуров и помпадурш» и что оно поэтому остается совершенно неизвестным читателям его собрания сочинений. На этих заключительных страницах Салтыков объясняет читателям, почему он задумал этот «романсный» цикл и какие цели он преследует. Иронически сообщает он, что в былые времена (т. е. во времена «Губернских очерков») он имел покушения «на создание какойто художественной картины…. но увидев тщету их, тотчас же отложил попечение», обратившись к более скромной, хотя и довольно полезной роли этнографа и монографиста, и ие пытаясь соперничать с Тургеневым, Писемским, Гончаровым, Авдеевым и Григоровичем. Достаточно знать ироническое отношение Салтыкова к беллетристике Григоровича и Авдеева, чтобы оценить всю ядовитость этих скромных признаний сатирика. Он заявляет, что «просто хотел написать для начинающих администраторов несколько кратких наглядных руководств, которые могли бы послужить руководящею нитью для их неопытности», выбрав на первый раз два момента (в двух первых «романсах») — «прощание и вступление на скользкий административный путь». «Это для меня рамка, которую я впоследствии обязываюсь наполнить», — прибавлял сатирик, сообщая читателям «по секрету», что у него «уже готово еще одно подобное же руководство», под названием: «Я все еще его, безумная, люблю», и что этот рассказ он непременно напечатает в журнале «при самой первой возможности». Мы увидим впоследствии, что возможность эта представилась только через четыре года, когда на страницах уже не «Современника», а «Отечественных Записок» Салтыков напечатал свой знаменитый очерк «Старая помпадурша». Замечу кстати, что в очерке «Она еще едва умеет лепетать» имеется намек еще на один «романс», в котором должна была излагаться дальнейшая судьба губернатора Костикова; романс этот должен был носить название:

Уж он ходом, ходом, ходом.
Ходом находу пошел…

Это ироническое обещание находится тоже лишь в журнальном тексте, и быть может об этом своем обещании Салтыков вспомнил через десять лет, когда написал на эту тему о том же герое один из последних своих очерков помпадурского цикла — «Помпадур борьбы, или проказы будущего». Пока же он заключал послесловие к очерку «Здравствуй, милая, хорошая моя!» обещанием продолжать эти свои руководительные «романсы» для губернаторов и выпустить их отдельной книжкой под названием «Тезей в гостях у Минотавра, или спасительница Ариадна». Трудно считать серьезным проект такого наименования цикла, но несомненно, что цикл был задуман и впоследствии обратился в знаменитых «Помпадуров и помпадурш». Говоря о них, мы еще будем иметь случай вернуться к этим первым четырем «романсам» 1863–1864 гг.

Перечисленными выше произведениями ограничивается художественная работа Салтыкова в «Современнике» этих двух лет. Впрочем и публицистические его статьи пересыпаны художественными страницами — по той новой манере письма, которую Салтыков выработал еще в глуповском цикле. Обратимся теперь к этой своеобразной его публицистике двух лет напряженной работы в «Современнике».

IV

Перечень публицистических работ Салтыкова в «Современнике» 1863–1864 гг. дан в указанной выше книге о Салтыкове А. Н. Пыпина; вот это перечисление в более полном виде: