М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество

Следует отметить еще одно, хотя и мелкое, но характерное обстоятельство, связанное с позднейшими изменениями текста этого рассказа. В журнальной редакции и в первом отдельном издании «Невинных рассказов» очерк этот заканчивался патетическими обращениями автора к злодейкепомещице и к «материземле», когда самоубийство Миши я Вани уже совершилось: «Землямать! Если бы ты знала, какое страшное дело совершается в этом овраге, ты застонала бы, ты всколыхалась бы всеми твоими морями, ты заговорила бы всеми твоими реками, ты закипела бы всеми твоими ручьями, ты зашумела бы всеми твоими лесами, ты задрожала бы всеми твоими горами!». В знаменитой статье «Цветы невинного юмора», посвященной творчеству Салтыкова вообще и «Невинным рассказам» в частности, Писарев зло вышутил эту неудачную и вообще несвойственную Салтыкову реторику: «Ах, мои батюшки! Страсти какие! Не жирно ли будет, если землямать станет производить все предписанные ей эволюции по поводу каждого страшного дела, совершающегося в овраге! Ведь ее, я думаю, трудно удивить; видала она на своем веку всякие виды»… Пристрастная критика Писарева, главного сотрудника враждебного «Современнику» «Русского Слова», вообще говоря не затронула Салтыкова; но в этом случае он признал справедливость слов своего критика, признал неудачный патетизм и реторичность такого окончания рассказа «Миша и Ваня» — и вычеркнул это место из всех последующих изданий «Невинных рассказов». Салтыков мог доходить и доходил до глубокого пафоса, но выражал его не в обычных реторических формах — и только тогда он ему удавался и производил огромное впечатление своей внутренней силой, а не внешними стилистическими украшениями.

В следующем номере «Современника» (№ 3) появился очерк Салтыкова «После обеда в гостях», тоже вошедший через полгода в сборник «Невинных рассказов», но, в сущности, составляющий заключительный очерк глуповского цикла, как это уже было выяснено выше (гл. VIII). Не возвращаясь поэтому к разбору этого очерка, укажу только в дополнение к сказанному о нем при рассмотрении глуповского цикла, что заглавие этого очерка Салтыков пародически заимствовал из напечатанной в «Русском Вестнике» повести Кохановской «После обеда в гостях». Всю язвительность пародии может оценить только тот, кто прочтет эту знаменитую когдато повесть писательницы, очень ценившейся Салтыковым, как мы это скоро узнаем из его рецензий. Ценя ее художественный талант, Салтыков, однако, совершенно отрицательно относился к основам ее мировоззрения.

Уехав на лето 1863 года в Витенево, Салтыков написал там кроме интересной публицистической статьи «В деревне», еще и большое полухудожественное, полупублицистическое произведение, задуманное как начало большого цикла. Озаглавил он его «Как кому угодно», с подзаголовком «Рассказы, сцены, размышления и афоризмы» и с обычной под его художественными произведениями подписью «Н. Щедрин». Подзаголовок совершенно ясно говорит о том, что задумана была целая серия рассказов; об этом же говорит и следующее примечание к заглавию: «Сочинению этому должны предшествовать два письма, которые, быть может, и появятся впоследствии». Они не появились, как не появились и другие рассказы и сцены из этой задуманной серии.