М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество

Место действия очерка не названо: это уже не Крутогорск, но еще не Глупов, который появится лишь в следующем очерке, „Литераторахобывателях“; реальный комментарий позволяет открыть карты сатирика и указать, что действие это происходит в Рязани, недавно покинутой Салтыковым, переехавшим в Тверь. На это определенно указывают воспоминания С. Н. Егорова, вскрывающего псевдонимы ряда лиц этого очерка Салтыкова. „По перемещении Салтыкова в Тверь, — говорится в этих воспоминаниях, — в печати появился его очерк „Мой старый дружеский хлам“ (!). В нем можно видеть господ рязанцев того времени:…„Генерал Голубчиков“ — председатель казенной палаты В., „Рылонов“ — советник той же палаты, „губернский Сенека“ — правитель канцелярии губернатора Д. и т. д.“ [143]. Автор указывает при этом, что фамилию Рылонова Салтыков употребил по созвучию с действительной фамилией советника казенной палаты. Эти указания позволяют назвать прототипов тех лиц, которые выведены в этом очерке Салтыкова: их помогает раскрыть „Памятная книжка Рязанской губернии“, вышедшая в свет как раз в год перехода Салтыкова из Рязани в Тверь. Сводя ее указания с воспоминаниями С. Егорова, мы можем установить, что генерал Голубчиков — председатель Рязанской казенной палаты, действительный статский советник и кавалер Вишневский, „губернский Сенека“ — правитель канцелярии губернатора Дмитревский, а Рылонов — советник ревизского отделения казенной палаты Леонов [144]. Впрочем, такой реальный комментарий не представляет значительного интереса, за исключением разве того, что окончательно сводит „Наш дружеский хлам“ в разряд тех бытовых очерков, которых было так много в крутогорском цикле Салтыкова.

Этот бытовой очерк старого типа описывает, однако, новые, уже далеко не „крутогорские“ времена: в нем речь идет и о крестьянской реформе, завершения которой все эти сановные провинциальные бюрократы ждут с часу на час. Тем радостнее „благоприятные известия“, получаемые генералом Голубчиковым, что „опасений никаких иметь не следует“ и что реформа отменяется. Новой нотой звучат и возбужденные разговоры чиновников о том, что „Шалимов в трубу вылетел“ и что его „съел Забулдыгин“. Интересно отметить, что и в черновой и в чистовой рукописи очерка фраза эта сперва читалась так: „наш вицегубернатор в трубу вылетел“, — и лишь потом зачеркнутый „вицегубернатор“ заменен „Шалимовым“. Однако и в печатном тексте осталось имя и отчество Шалимова тем псевдонимным именем и отчеством „Щедрина“, которое известно нам еще из „Губернских очерков“: Николай Иванович. Таким образом в первоначальном тексте речь шла несомненно об интригах против Салтыкова и о чиновничьих надеждах, что он „вылетит в трубу“. Но и появивишийся в печатном тексте Шалимов скрывает за собой новый намек, являясь псевдонимом А. М. Унковского, который как раз в это время (с февраля 1860 года) был административно выслан в Вятку и находился в ссылке во время появления в свет этого очерка Салтыкова. Но, независимо от всех этих злободневных намеков, очерк „Наш дружеский хлам“ ни по форме, ни по теме не входит в глуповский цикл, примыкая в этом отношении скорее к циклу „Губернских очерков“ [145].

Теперь следовало бы перейти к очерку, более тесно связанному с глуповским циклом, а именно к „Литераторамобывателям“, но сперва надо остановиться на небольшом юмористическом произведении, появившемся в „Искре“ еще за месяц до „Нашего дружеского хлама“. Скрывшись под псевдонимом „Стыдливый Библиограф“, Салтыков напечатал в No№ 25 и 28 этого журнала за 1860 год (июль) две странички под заглавием „Характеры“ и с подзаголовком „Подражание Лябрюйеру“ [146] Принадлежность „Характеров“ Салтыкову впервые установил проф. Вас. Гиппиус („Литературное окружение М. Е Салтыкова“, „Русский язык в школе“ 1927 г., № 2) и подробно разобрал их в статье „М. Е. Салтыков — сотрудник Искры“ („Ученые Записки Пермского Университета“ 1929 г., вып. I). Это небольшие отрывки, числом девятнадцать, каждый в несколько строк, направленные своим острием против двух главных либеральных журналов той эпохи — против „Русского Вестника“ Каткова и „Отечественных Записок“ Краевского. И стиль отрывков, и мысли — явно выдают авторство Салтыкова; достаточно привести наудачу, один отрывок целиком, чтобы без труда убедиться в этом:

„В 1857 году, после долгих и мучительных колебаний, „Русский Вестник“ открыл Англию. — „Не открыть ли нам Америку?“ шепнул А. А. Краевский г. Дудышкину. — „Ну их! еще что из этого выйдет!“ отвечал г. Дудышкин. И вот почему Америка доселе остается неоткрытою“.