Луны Юпитера

– Он был изумительный, – ответила Джули нарочитым, притворно-шутливым тоном. – Вкуснейший, изысканный. Гато «Сент-Оноре». Страшное дело. Взбитые сливки, заварной крем и крем-карамель. Нет. Я выбросила его в море по совершенно другой причине – я тебе уже рассказывала, – повернулась она ко мне. – Дело в том, что у меня в то время возникла тайная проблема. Проблема, связанная с едой. Я тогда только-только вышла замуж; мы поселились в Ванкувере, неподалеку от Китсилано-Бич. Я обжиралась сверх всякой меры, а потом устраивала себе промывание желудка. Пекла заварные булочки с кремом и могла съесть целый противень, или же делала пирожные «картошка» – и тоже съедала за один присест, а потом глотала либо размешанную в воде горчицу, чтобы вызвать рвоту, либо гигантские дозы английской соли, чтобы опорожнить желудок. Кошмар. Все время чувствовала себя виноватой. А удержаться не могла. Наверное, это было как-то связано с сексом. Сейчас доказано, что такая связь есть, правда? Так вот, испекла я – будто бы для Лесли – тот злополучный торт, но, когда вынула из духовки, поняла, что ни с кем делиться не собираюсь и неминуемо съем его в одиночку, пошла и выбросила свое творение в мусорное ведро, но умом понимала, с меня станется его вытащить. Вот жуть! В конце концов переложила я это месиво в плотный бумажный пакет, отправилась на скалистый берег и швырнула торт в море. Но… меня застукал некий юноша. Он так на меня посмотрел, что я прочла все его мысли. Что первое приходит в голову, когда видишь, как девушка швыряет бумажный пакет в море? Пришлось объяснить, что в пакете был торт. Я сказала, что дала маху с рецептом и хотела скрыть свой позор. Мы разговорились, и через пятнадцать минут я помимо своей воли открыла ему правду. Оказалось, что парень учился на психологическом в Университете Британской Колумбии, но бросил учебу по причине засилья бихевиористов. А я ни сном ни духом… ни сном ни духом: кто такие бихевиористы?

Джули успокоилась; ее лицо приняло мечтательное выражение.

– Так вот. Он стал моим бойфрендом. Месяца на полтора. Заставлял меня читать Юнга. У этого парнишки были жесткие курчавые волосы мышастого цвета. Мы с ним прятались за скалами и целовались до одури. А дело было в феврале или в марте, холодина. Он мог встречаться со мной только раз в неделю, причем в один и тот же день. В таких условиях далеко не уедешь. И чем все кончилось… дело кончилось тем, что я узнала: этот парень прибегал на свидания из психушки. Раз в неделю его выпускали проветриться. Не помню, я сначала это узнала, а потом заметила, что у него шея исполосована шрамами, или наоборот. Я уже говорила, что он носил бороду? Бороды в то время были большой редкостью. Лесли от них просто передергивало. А сейчас сам отрастил бороду. Он пытался перерезать себе горло. Да не Лесли!

– Ой, Джули, – повторила я, хотя слышала эту историю не раз.

Разговоры о самоубийстве – это все равно что рана в животе, из которой кишки лезут; хочется срочно запихнуть их назад и быстро заткнуть рану марлевыми тампонами.

– Он не был буйным. Наоборот, шел на поправку. Я уверена, его вылечили. Просто он был чрезвычайно впечатлительным и дошел до критической точки. Но я страшно перепугалась. Почувствовала, что и сама близка к помешательству. Обжорство, рвота и все такое. В какой-то момент он признался, что ему всего семнадцать лет. Значит, он меня обманывал. Это стало последней каплей. Угораздило же меня связаться с мальчишкой на три года моложе! Позорище. Я наговорила ему с три короба, что, мол, очень хорошо его понимаю, что возраст ни на что не влияет, что на следующей неделе встречаемся, как обычно, а сама помчалась домой и заявила Лесли, что не в силах больше ютиться в полуподвальной норе и требую срочного переезда. Пустила слезу. А через неделю нашла нам квартирку на Саут-Шор. С тех пор ноги моей не было на Китс-Бич. Потом, когда мы с детьми стали ездить на пляж, я всегда выбирала Спэниш-Бэнкс или Эмблсайд. Не знаю, что с ним сталось.

– Наверное, живет себе припеваючи, – сказала я. – Наверное, стал великим юнгианцем.

– Или великим бихевиористом, – вставил Дуглас. – Или спортивным комментатором. А по тебе и не скажешь, что ты увлекаешься заварными булочками.

– Я себя переборола. Если не ошибаюсь, во время беременности. Странная штука – жизнь.

Дуглас торжественно разлил остатки вина.

– Ты сказала, что удобный случай подворачивался тебе дважды, – обратился он к Джули. – Неужели оставишь нас в неведении?

Отлично, подумала я, он не заскучал, не отвлекся, она ему понравилась. Пока она рассказывала свою историю, я за ним наблюдала, а сама думала. Ну почему, когда знакомишь мужчину с подругой, каждый раз начинаешь дергаться: не заскучает ли он, не начнет ли блуждать мыслями?