Луны Юпитера

– Прямо хоть рассказ пиши, – говорит Джули. – Нет, в самом деле, рассказ с ироничной концовкой – раньше такие пользовались большим успехом. Честно сказать, поначалу я решила, что приглашена лишь для того, чтобы служить буфером. Ну, может, не буфером, это слишком вульгарно сказано, но мне подумалось, что у тебя возникли кое-какие подозрения и ты решила остеречься, вот я и пригодилась. Неплохой вышел бы рассказ, правда? И почему только эта стилистика вышла из моды?

– Очевидно, в ней усмотрели излишнюю предсказуемость, – сказала я. – Или же люди стали думать: в жизни так не бывает. Или: кому интересно знать, как такие штуки происходят?

– Это все не про меня! Ничего себе предсказуемость! – возмущается Джули.

На нас уже обращают внимание. Столики стоят почти вплотную.

Скорчив гримасу, Джули натягивает шляпку на уши и сминает розу о висок.

– Что-то я раскудахталась, – говорит она. – Взбалмошная стала. По-моему, это замечательно. Дурацкая шляпка, да? Нет, серьезно, помнишь, когда мы ехали за городом, ты рассказывала, как была в гостях с этим мужчиной в какой-то богатой семье? У богатой женщины? Жуткой особы? Помнишь, ты еще тогда сказала, что есть две разновидности любви, и если кто одну из них упустил, то нипочем себе в этом не признается? Так вот, я тогда подумала: неужели я упустила обе? Даже не научившись их различать?

У меня на языке вертится: «Лесли» – так зовут мужа Джули.

– Не вздумай попрекать меня Лесли, – говорит Джули. – Ты сама знаешь: это не считается. Ну, что ж теперь делать? Не считается – и все. Так вот, я тогда подумала: можно, конечно, обратить это в шутку, но до чего же охота хоть крошки попробовать!

– Дуглас – это куда больше, чем крошки, – говорю я.

– Что правда, то правда.

Когда закончилась майская конференция и у дверей летнего отеля уже стояли автобусы, готовые доставить участников в Торонто или в аэропорт, я зашла в номер к Джули и застала ее за упаковкой рюкзака.

– Я тут договорилась насчет машины до Торонто, – сказала я. – Вдруг ты не захочешь трястись в автобусе. Помнишь Дугласа, с которым я тебя вчера познакомила? Дуглас Райдер.

– Я не возражаю, – сказала Джули. – Меня уже слегка тошнит от этой публики. С ним нужно будет поддерживать разговор?

– Чисто символически. Он сам будет поддерживать разговор.

С моей помощью она взгромоздила на спину рюкзак. Видимо, у нее нет компактного чемоданчика. В дорогу она надела туристские ботинки и джинсовую куртку. В этом не было никакой рисовки. Она и в самом деле способна отмахать пешком до Торонто. Каждое лето они с мужем и с кем-нибудь из детей проходят тропой Брюса[50]. Вот дополнительные штрихи к ее портрету. Джули сама делает дома йогурт, сама печет цельнозерновой хлеб и смешивает мюсли. Кто-то может решить, что я задергалась, когда пришло время знакомить ее с Дугласом, который всегда придумывает эпатажные подначки для таких безупречных личностей. Я сама слышала, как он втолковывал людям, что йогурт вызывает рак, что курение благотворно влияет на сердце, а от китов один вред. Эти заявления он делает с легкостью и апломбом, приукрашивая их возмутительной мишурой ложной статистики и вымышленных подробностей. Жертвы его провокаций впадают в ярость, замешательство или глубокую обиду – иногда разом. Даже не помню, подумала я или нет, как на него отреагирует Джули, но если подумала, то, наверное, решила, что ей такие комариные укусы нипочем. Джули не так проста. Она умело пускает в ход свои военные хитрости, свои силы и даже сомнения. Не каждый пробьется через такую линию обороны.

Мы с ней дружим с незапамятных времен. В Торонто она работает в детской библиотеке. Джули помогла мне получить мою нынешнюю работу (точнее, поделилась информацией). У нас в долине Оттавы было вакантное место водителя передвижной книжной лавки. С мужем я давно в разводе; вполне естественно, что Джули захотела именно со мной обсудить одну проблему, которую, по ее словам, можно доверить не каждому. Даже не проблему, а вопрос. И вопрос этот заключается в следующем: не попробовать ли ей пожить отдельно? Джули так характеризует своего мужа Лесли: бесчувственный, поверхностный, упрямый, скупой на эмоции, верный, честный, благородный, уязвимый. По ее словам, она никогда не испытывала к нему влечения. По ее словам, она боится, что тоска по мужу окажется невыносимой – ну, или одиночество окажется невыносимым. По ее словам, она ничуть не заблуждается насчет своей привлекательности для других мужчин. Но порой сознает, что ее чувственность, ее жизнь (и что-то там еще) проходит впустую.