Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила

Тут я и пошевелилась. Я неожиданно вскочила, тяжелое кресло отлетело вбок и покатилось по мраморным плиткам на полу, отгородив меня от Графтона. Я бросилась бежать в противоположную сторону, к кровати. Вверх по лесенке, через помост… я вскочила на кровать и схватила со стены ружье.

Я обернулась, нетвердо стоя на ногах на мягкой постели, уперлась плечом в стену – и не успел Графтон пройти и трех шагов вслед за мной, как я уже целилась прямо ему в грудь.

Я понятия не имела, заряжено ли ружье. Скорее всего, нет, но Генри Графтон тоже не знал этого наверняка. А чтобы идти грудью против нацеленного на тебя ружья, нужно иметь твердую уверенность в том, что оно не заряжено. С ружьем шутки плохи.

Как я и рассчитывала, Графтон остановился.

– Брось эту штуку, оно не заряжено.

– Откуда вы знаете?

– Знаю.

Снаружи, во дворе, отчаянно залаяли собаки. Наверное, Насирулла спускал их с поводка в тщетной надежде, что они поймают Чарльза. Я рассмеялась Генри Графтону в лицо.

– Тогда идите, хватайте меня, – пригласила я.

Он не шелохнулся. Я снова засмеялась и, держа ружье на изготовку, оперлась рукой на стену, чтобы не упасть, и спустилась с кровати.

Но тут на меня снова нахлынул жар, накатила волна горячей, удушающей тошноты, я вспотела, дыхание перехватило. Я ухватилась за складки гобелена и повисла, едва сознавая, что позабытое ружье медленно опускается наперевес, что Графтон, мгновение поколебавшись, шагнул ко мне, что во дворе громко лают собаки, что кто-то кричит.

Я собралась с силами. Но было поздно. Графтон кинулся на меня. Он выхватил ружье из моих ослабевших рук, заглянул в пустой магазин, пинком зашвырнул его под кровать и, размахнувшись, изо всех сил ударил меня по щеке. Я растянулась на кровати, и в тот же миг из-под одеяла, как ракета, с яростным шипением выскочила серая кошка. Она проскользнула в сантиметре от меня и всеми волосками до единого проехалась мне по лицу.

Я завизжала что есть мочи. Графтон что-то заорал и попытался схватить меня, но я уже очутилась по ту сторону страха. Захваченная в тиски моего собственного ночного кошмара, я сражалась даже не с самой кошкой, а со своим ужасом перед ней. Я метнулась на противоположный край кровати и отчаянно замолотила руками и ногами.

Снаружи, в саду, поднялся чудовищный переполох. Кто-то орал хриплым голосом, скребли по мрамору когтистые лапы бегущих собак, пронзительный вопль перепуганной кошки потонул в бешеном лае борзых, почуявших добычу. Кошка, шипя, серой молнией метнулась обратно в комнату, следом за ней с громким лаем ворвались салюки, волоча на ошейниках остатки сломанного смычка, на котором их удерживали парой. За ними, чертыхаясь, вбежал Насирулла.

Кошка вспрыгнула на занавеси над кроватью. Борзые заметили это и ринулись за ней. Тяжелое кресло отлетело в сторону, грохнулось об стол и опрокинулось; из разбитой лампы широкой дугой выплеснулся керосин. Пламя взметнулось, как молния. Графтон завопил, схватил с кровати одеяло, соскочил с помоста, увернувшись от собак, поскользнулся в горящем керосине и упал, сильно стукнувшись головой о каменный край стола. Кошка, подобно серебристой птице, сиганула надо мной в раскрытое окно и была такова.

Все это произошло в считаные секунды. Языки пламени взметнулись, затрепетали, нащупали занавески над кроватью, лизнули их и пошли плясать, поглощая тонкую ткань своим пылающим чревом. Я скатилась с кровати, высвободилась из занавесок и метнулась в приветливый сумрак коридора. Последнее, что я увидела, прежде чем у меня за спиной опустился гобелен, был юноша-араб, наклонившийся, чтобы оттащить Графтона к противоположной двери.

Борзые выскочили следом за мной. Сафир, поскуливая от страха, кое-как выпутался из гобелена и кубарем скатился по лестнице. Когда собаки были уже у подножия лестницы, я захлопнула дверь и помчалась за ними.

– Сюда! – запыхавшись, окликала я их. – Сюда! За мной!

И мы мчались по коридору, сквозь неподвижный воздух, где уже запахло дымом, обогнули поворот, пробежали мимо кладовки, где лежала несчастная Халида, – и наконец вот она, дверь покоев принца.

Руки у меня тряслись, и собаки, подскакивая от страха, дважды нетерпеливо отпихивали меня, прежде чем я сумела отодвинуть непокорный засов. Дверь открылась, и мы вышли. Массивная дверь подалась легко и бесшумно. Может быть, пробка мертвого воздуха задержит распространение огня. Я захлопнула дверь и снова задвинула засов. Потом обернулась – и обнаружила, что огонь уже выбрался наружу…

По крайней мере, так мне показалось в первый момент. С замиранием сердца я увидела, что наружный коридор залит ярким мерцающим светом. Потом я поняла его происхождение. Этот коридор тоже осветили для ночной работы. В старинных скобах по обе стороны княжеских дверей торчали самодельные факелы, которые вспыхивали неровным коптящим пламенем. Наверно, отсюда и исходил тот самый дым, запах которого я ощущала в коридоре.