Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила

– Ничего с ним не случится, если будет вести себя разумно. А арабы в большинстве своем разумные люди, если это им выгодно. – Графтон рассмеялся. – Я сначала подумал, что ваши неприятности с пограничниками разрушают все наши планы, однако оказалось, что все складывается как нельзя лучше. Вы меня не заметили, но я был там и видел все, что произошло. Мой шофер вошел следом за вашим в пограничный барак и слышал все до последнего слова, поэтому я отправил его сказать Юсуфу, чтобы тот ехал на юг и избавился от машины вашего кузена, но тут, на наше счастье, вы сами заметили машину с холма над дорогой и бегом помчались сказать шоферу, чтобы ехал следом за «порше». Мой шофер тотчас же направился обратно и сообщил, что встретил вашего возле границы. Поскольку ни ваш шофер, ни «порше» не вернулись, остается сделать вывод, что Юсуф заставил вашего Хамида прислушаться к разумным доводам или же просто осуществил свой первоначальный план и оставил его прохладиться где-нибудь до завтра. Сами понимаете, мы не могли допустить, чтобы он добрался до телефона, – самодовольно хмыкнул Графтон. – После этого все оказалось так легко, что даже самим не верится. Вы объявили во всеуслышание, что направляетесь в отель «Адонис», чтобы нанять там машину до Бейрута, поэтому я просто поехал вперед и дождался вас там. В «Адонисе» новый метрдотель, поэтому я не боялся, что он узнает меня, однако я готов был голову дать на отсечение, что к моменту вашего появления он будет уверен, что знаком со мной с самого детства. Вы бы никогда не согласились на то, чтобы вас подвез незнакомец, встретившийся на дороге, однако человек, с которым вы познакомились в отеле, которого вам представили, – это совсем другое дело… – Снова тошнотворная улыбка. – Как вам понравилось упоминание о Главной мечети? Помните, вы сами рассказывали тетушке Гарриет об этом инциденте?

– Очень разумно. Ах, какой вы умный. Создали тут целую империю, наводнили страну своими шпионами, шоферами и машинами. Откуда же у вас берутся деньги на оплату всего этого? И хватит ухмыляться, гнусный кривозубый итальяшка. Что вы сделали с Чарльзом?

– Я уже сказал. Его заперли.

Издевательская ухмылка исчезла.

– Вы его ранили?

– Случилась небольшая потасовка.

– Вы пытались одолеть Чарльза? Неудивительно, что Джон выглядит нелучшим образом. Я еще вчера заметила, что он прячет глаза, точно красна девица, но теперь понимаю, что он просто не хотел показывать мне разбитое лицо. До чего здорово обернулось дело, правда? Славный храбрый Чарльз! Ах, моя бедная тетушка! Он вас не сильно ушиб?

Последние следы улыбки испарились с лица Графтона. В глазах вспыхнула злоба, на виске запульсировала жилка.

– Он меня не тронул. У меня был пистолет. Признаю, от Джона толку мало, но что взять с наркомана.

– Наркомана?

Изумленный вопрос скорее отразился у меня на лице, нежели сорвался с губ. Графтон снова уплыл куда-то далеко. Зал погрузился в сумрачные тени. Я обнаружила, что сильно наклонилась вперед, пытаясь разглядеть, куда исчез мой собеседник. Я смутно сознавала, что мне следует трепетать от волнения за Чарльза, дрожать от страха за себя. Но я никак не могла собрать воедино разбегающиеся мысли. Разум не подчинялся мне. Непокорный мозг завертелся веретеном, взлетел высоко, как птица. Он норовил уплыть куда-то вдаль, и, стараясь удержать его при себе, я воспарила из кресла и поплыла к высокому потолку, в тенистый угол зала.

Вдруг Графтон оказался возле меня. Он чудовищно вырос, поднялся с кресла и стоял теперь надо мной. От его голоса по коже поползли мурашки.

– Да, наркотики, глупая избалованная сучка. Наркотики. Помнишь, я говорил о медикаментах? Здесь, в подвалах, лежит и ждет отправки индийская конопля, ее стоимость оценивается в целое состояние. Еще одно такое же состояние растет в полях выше Лаклука, и, если бы твоя тетка не умерла и я сумел бы дождаться урожая, это состояние тоже было бы моим. – Он перевел дыхание. – И не только конопля. В Турции и Иране выращивают опиум, ты разве не знала? Вот настоящее дело. Опиум, морфин, героин – а у меня налажен канал доставки через всю Сирию, он работает как часовой механизм, и все, что мне нужно для дела, – это немного времени и уединенное местечко вроде Дар-Ибрагима…

Я попыталась загасить окурок сигареты в блюдце, но блюдце уплыло куда-то в немыслимую даль, и у меня не хватило сил дотянуться до него. Окурок выпал из моих пальцев прямо на пол. Мне казалось, что он падал медленно, как осенний лист, но я не сделала попытки поймать его, только сидела и разглядывала собственные руки, которые, казалось, отъединились от тела и плавали где-то далеко-далеко.