Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила

– Понятия не имею, – ответила я. – Но наверное, Джон Летман еще некоторое время побудет у нее. Хочешь после его ухода попытаться к ней проникнуть?

– Нет, пожалуй. Если бы дело не обстояло так серьезно, я бы не стал и пытаться проникнуть к ней таким путем. Только представь себе, как мы ворвемся к тетушке Гарриет среди ночи – так недолго и напугать старушку до смерти. Нет, если я и увижусь с ней, то только законным путем, честь по чести, при свете дня, войду через главные ворота, и Джон Летман меня представит. Но после всего, что произошло, будь я проклят, если уйду просто так, не выяснив, что за чертовщина тут происходит. Ты со мной согласна?

– Пожалуй, да. Во всяком случае, раз уж мне предстоит провести здесь остаток ночи, я бы предпочла, чтобы ты остался со мной.

– Какое страстное признание, – безмятежно проговорил кузен.

Мы добрались до моста. Он остановился, вскинул голову и прислушался. Дворец погрузился в тишину. Не шевелилась ни одна веточка. Чарльз неслышно двинулся через мост, я шла за ним.

– Ты что, хочешь выйти из этого двора? – торопливо прошептала я. – Но собаки поднимут страшный лай…

– Не поднимут. Меня не интересует та часть дворца, где тебе разрешают гулять. Гораздо интереснее заглянуть туда, куда тебя не пускают. С этой стороны провал кажется гораздо шире, правда? Как ты думаешь, сумеешь перепрыгнуть, если я тебя поймаю?

– Попробую. Чарльз, ты считаешь, меня куда-то не пускают? По-твоему, здесь кроется какая-то тайна? Но почему ты думаешь…

– Может, я и ошибаюсь. Может, тут ничего и не кроется. Потом расскажу, крокодил ты мой зеленый. А теперь прыгай.

Я прыгнула, но, приземляясь, поскользнулась. Чарльз подхватил меня и удержал на ногах. Удивительно, но до этой минуты я не осознавала, как он силен. Мы выбрались на твердую землю и пошли, раздвигая шуршащие кусты.

– На случай, если мы не найдем внизу той задней двери, – бросил Чарльз через плечо, – давай-ка пойдем подготовим мне другой путь к отступлению. Где-то там, в захламленной комнате, я видел веревку – а может, мне показалось. С ней на обратном пути жизнь покажется куда веселее.

– Да, веревка там наверняка найдется. Я как раз шла ее искать, когда ворвались собаки. Как ты думаешь, вчера ночью Джон Летман тоже вошел этим же путем, через остров?

– Готов проспорить последние ботинки, – лаконично ответил Чарльз.

– Но почему он сразу не сказал? Зачем врал? Какая мне разница, каким путем он пришел?

– Единственный вывод – он хотел скрыть от тебя, что под озером есть потайной ход.

– Ты хочешь сказать, что он боялся, как бы я не проникла к тетушке Гарриет сама по себе, в обход него?

– Может быть. И вряд ли он пошел бы на такую хлопотную затею, если бы у него не было на это веских причин, правда?

– Пожалуй, да. И в конце концов, я сама могла бы случайно наткнуться на этот ход. Он сам разрешил мне гулять где угодно и осматривать все, что захочу.

Мы добрались до мощенной плитами дорожки. После темноты павильона и непроходимых кустарников на открытом пространстве показалось светло. Какая-то зверушка, возмущенно фыркая, с шелестом удрала в густой подлесок. Чарльз покосился на меня.

– Интересно, почему тебе раньше не пришло в голову пробраться на остров? Я бы первым делом предпринял именно это. Дьявольски романтично.

– Я и хотела, но когда подошла к мостику и увидела, что он разрушен… – Я помолчала. – Понимаю. Ты хочешь сказать, что именно на это Летман и рассчитывал? Я, может, и сумела бы сама перебраться, но мне подумалось, что овчинка выделки не стоит.

– В том-то и дело. На это Летман и рассчитывал: на то, что, если у тебя не будет горячего желания попасть на остров – а откуда оно возьмется, такое желание? – ты вряд ли дашь себе труд прыгать через мост, а если даже и перепрыгнешь, тебе никогда не придет в голову, что за расписной стеной скрывается потайная дверь.

– Но если для него так важно, чтобы я не нашла потайную лестницу, то зачем он вообще поместил меня в этот двор? Понимаю, что здесь находится, наверно, единственная приличная спальня во дворце, но если бы он захотел…

– Потому что это сераль, и он по определению предназначен быть чем-то вроде пятизвездочной тюрьмы. В каждом уголке этого дворца наверняка существует миллион входов и выходов, поэтому ему ничего не оставалось, как упрятать тебя сюда и напичкать страшными рассказами о кровожадных псах, чтобы ты носа не посмела высунуть. Более того, – добавил Чарльз, и в голосе его не прозвучало ни малейшего беспокойства, – у подножия этой винтовой лестницы мы наверняка найдем еще одну дверь – ту самую, через которую Хассим впустил собак, – и столь же наверняка она окажется уже заперта.

Я взглянула на кузена, но он уже успел выключить фонарик, и я не разглядела его лица.

– А если и вправду найдем?..

– Тогда… – проговорил мой кузен и на этом умолк.

– Ты что, хочешь сказать, что сломаешь замок? – сердито спросила я.

Чарльз рассмеялся: