Лунные горы

За палевой полосой мертвого леса, как крепостной вал древнего городища, высится непроходимо-непреодолимая стена леса живого. Я уже писал, что внешне он настолько густ, что, кажется, не поместиться в нем ни слону, ни буйволу, ни изящной лани…

Но на берег Нила то и дело выходят слоны — самые крупные животные суши… Я понимал, конечно, что чисто внешнее впечатление о буквальной непроходимости тропического леса обманчиво, мне и самому приходилось совершать путешествия в глубь его на… несколько десятков метров…

Глядя, однако, на крепостной вал тропического леса, упорно надвигающийся на Нил, я не мог избавиться от ощущения, что слоны, не говоря уже о более мелкой живности типа бородавочников и бабуинов, пользуются, как говорили наши предки, подлазами, по неведомым подземным ходам пробираются к Нилу, так хитро минуя неодолимые преграды.

Над катером нашим, идущим под флагом желтой антилопы (пусть поклонники Остапа Бендера не ошибутся — то. была не антилопа гну), носились черные, отливающие синевой ласточки-береговушки. Берега местами были круты, и там, где они были круты, в Нил стекали пересыщенные влагой красно-коричневые оползни. По затопленным лугам бродили темные, чуточку горбатенькие, длиннокрючконосые ибисы. Бродили черные, с красными ножками кулики и оранжевые, с голубыми головками их родственники.

Там, где не было чужих гнезд, на мертвых деревьях сидели философического склада ума птицы — серо-голубые, с серо-голубым клювом, но коричневой шеей цапли; «что есть вода?» — как будто спрашивали они, глядя на Нил.

«Что есть вода?» совсем не интересовало белых цапель, колонии которых тоже занимали пустующие деревья; собственно, называть их колониями не точно: скорее всего деревья временно оккупировали гуманные братства, только и поджидающие, когда на берег выберутся бегемоты, чтобы заняться очисткой их кожи от всяческих паразитов. Слонам белые цапли оказывали те же самые услуги.

И конечно, вовсе безразличен был вопрос «что есть вода?» белоголовым речным орлам весьма крупного размера, они точно знали, что вода — вместилище рыбы, и наверное, их трезвый взгляд на вещи был взят за основу современными философами-прагматистами.

…Кто слышал, как кричат крокодилы?

Ну, наверное, слышали многие из числа тех, кто живет по соседству с крокодилами на берегах тропических рек, если крокодилы по тем или иным причинам считали необходимым публично высказать свой взгляд на события, происходящие в мире.

Я слышал, как кричал четырехлетний крокодиле-нок величиной в полметра. В Найроби, как раз напротив краеведческого музея, есть рептилиум, густо заселенный пресмыкающимися всех видов — змеями преимущественно, но есть там и крокодилы. После того как мы вдоволь насмотрелись на кобр плюющихся (энтузиаст, хранитель рептилий, надевал при этом на глаза очки и подставлял им лицо), на кобр не плюющихся, но молниеносно наносящих удар по палке, — после всего этого энтузиаст-рептинолог притащил нам небольшого крокодила. Он держал его за шею, и крокодильчику это не нравилось. Крокодильчик извивался всем телом, пытался бить хвостом, раскрывал обильно усаженный зубами рот, целясь укусить рептинолога, а когда это не удавалось, сердито кричал, как совсем маленький ребенок, «A-а, а-а» и предпринимал еще одну попытку укусить рептинолога.

Крокодилы, которые встречались нам на подступах к Мёрчисон-фолсу и покой которых мы неделикатно нарушали, подплывая к ним слишком близко, все до одного смотрели на нас глазами все постигших древних мудрецов и, не говоря ни слова, молча сползали в красноватые нильские воды, оставляя на илистом берегу желоб, окаймленный когтистыми отпечатками… Так и не пришлось мне услышать голос крокодила в иных, более естественных условиях.

…Во время давней теперь уже поездки по Гвинейской республике, в городе Канкане на реке Мило, я приобрел в мастерских двух деревянных бегемотов. Дома, в Москве, мы стали называть одного из них пессимистом, а другого — оптимистом. У «пессимиста» были маленькие грустные глазки, большой, с опущенными вниз краями рот, щербатое тело с провисающими складками кожи… «Оптимист», наоборот, был лоснящимся, пузатым существом с вечно улыбающимся ртом и выпученными глупыми глазами.

То и дело встречая на Ниле бегемотов, я невольно искал среди них «оптимистов» и «пессимистов». Поначалу задача показалась мне не такой уж легкой. Представьте себе, что рядом с вами появляется из воды огромная голова, отряхивает от воды небольшие круглые уши, шумно выдыхает воздух, но, заметив посторонний на Ниле предмет, захлопывает ноздри и исчезает в глубине… Ну кто это подплывал к вам — оптимист или пессимист?!.. Вообще-то, торчащих из вод физиономий не так уж мало, но все они торчат в определенном отдалении, и даже в бинокль мне не удавалось различить выражение физиономий.