Лунные горы

Там, где рисует Мирэль Шагинян, трава выжжена, и смуглое лицо Мирэли, по-моему, стало еще смуглее.

Герман срывает травинку и отправляет ее в рот; он, наверное, точно знает, где находятся истоки Нила.

— Вы хотите знать, где начинается Нил? — смешивая краски, спрашивает Левон Налбандян. — Па-жа-луйста!

— Я всю жизнь рассказываю студентам, что истоком Нила является река Кагера, — в голосе Людмилы Алексеевны металла становится еще больше. — Кагера как-никак на другом конце озера и даже в другом государстве…

— Кагера?.. Па-жа-луйста! — соглашается Левон Налбандян.

Вот так: ехали, ехали и бог знает куда приехали… География — она наука сложная. Извозчику не всякий раз доверишься…

— По-моему, реки на всех материках текут примерно одинаково, — говорю я. — Одно дело сплошной водный путь… В сущности Кагера — маленькая речка, впадающая в Викторию.

Вера Шапошникова записывает, что Катера — маленькая речка, впадающая в Викторию.

— По данному вопросу вам лучше воздержаться от спора со мною, — ведущий африканист нашей группы теперь уже не сидит, а стоит, и стеклышки очков гневно блестят на меня из-под широких полей войлочной кавказской шляпы.

— Если принять вашу точку зрения (в полемическом пылу мы почему-то перешли на «вы»), то Ангара начинается в Монголии, а не вытекает из Байкала, — говорю я. — Ее вместе с Енисеем тоже можно искусственно протянуть от истоков Селенги.

— Мне больше нравится, чтобы Нил начинался здесь, — с мягкой, почти извиняющейся улыбкой говорит Володя Дунаев. — Приятно, знаете ли, побывать у истоков…

— Кагера или не Кагера, а моя картина будет называться «Истоки Нила», — говорит Мирэль.

— И все-таки я попросила бы… — в голосе Людмилы Алексеевны не остается уже ничего, кроме металла.

Вера Шапошникова убирает блокнот и самописку в сумочку.

У меня пропадает желание спорить. Увы, это одна из недоступных моему разумению географических загадок: за исток Нила действительно принимается небольшая речка Кагера, мышиным хвостиком прилепившаяся к огромному озеру. Помимо Кагеры немало и других мышиных хвостиков у озера, но они — от мышей размером поменьше, и потому предпочтение отдано Кагере.

Длина Кагеры около 400 километров. Длина Селенги порядка 1000. В два с половиной раза больше, но, право же, не нашлось еще оригинала, объявившего Селенгу началом Ангары!.. Но почему Байкал — это, так сказать, водораздел между реками, а Виктория — нет?

Я отхожу в сторону и в мрачном одиночестве принимаюсь расковыривать перочинным ножом коричневый термитник. Как лягушки в воду, прыгают, исчезая с глаз, голубые жучки-скакуны, живущие на термитниках. Догель описывает забавных угандийских термитов с носатыми «солдатами», которые, заподозрив опасность, бьют своими твердыми носами, как в тамтамы, по сухим листьям, устраивая немалый шум.

Те, которыми занялся я, — обычные, это термес белликозус по-латыни, и именно их коричневые башни все время встречаются на дорогах Уганды.

Бледные от постоянной темноты, неприятные на вид термес белликозус удирают от солнца по широким ходам, прячутся внутри своего средневекового замка.

Бакланы ныряют в светлую воду Нила.

Мальчишка в красной рубашке швыряет в истоки Нила камни.

— А! Иди сюда, — подбегая ко мне, кричит ведущий африканист нашей группы. — Не хватало еще нам с тобою из-за Нила поссориться! Дай лапу!

Я «даю лапу». Мы с Людмилой Алексеевной Михайловой не поссорились. Наверное, каждый остался при своем мнении. Я, правда, умиленный чувством всепрощения, попытался объективно встать на точку зрения «кагеристов» и нашел в их пользу лишь один мало-мальски стоящий довод: и после Виктории, ниже по течению, Нил протекает через озера — Кьогу, Альберт, например… Почему же тогда не считать Викторию первым звеном в цепочке нильских озер и не протянуть Нил от Кагеры?.. Потому, мне кажется, что через Кьогу и северную оконечность озера Альберт Нил именно протекает, будучи уже большой полноводной рекой, и речные струи его прослеживаются в тихих водах этих озер, из которых первое еще сравнительно недавно в геологическом смысле было частью Виктории. Кагера же просто впадает в озеро, исчезая в нем подобно десяткам других речек.

Не знаю, постаралась ли Людмила Алексеевна стать на точку зрения «викторианцев», чтобы тоже объективно взвесить все «за» и «против». Может быть, и нет. Может быть, ее географическому сердцу вопреки строгому логосу просто радостнее было учащенно биться от того, что рядом — истоки Нила, а не всего-навсего его верховье.

Вот почему, наверное, мы помирились и вот почему потом уже не возвращались к спорам об истоках Нила.

От гостиницы «Крестид-крейн» к истокам Нила вела яркая красно-кирпичная дорога, вдоль которой росли гладкоствольные веерные пальмы, похожие на королевские из тропической Америки.

Собственно, Дэвиду не было никакой необходимости везти нас к Нилу на микробасе — все тут под рукой, все за околицей, и дорога быстро упирается в реку и там кончается.