Лунные горы

Красновато-коричневая дорога петляет под нами.

Ледники на Килиманджаро — они в основном с южной стороны, что вполне объясняется экспозицией склонов: солнце-то в южном полушарии печет с севера!.. От главного ледникового массива спускаются по темным склонам белые сосульки.

Видно кольцо кратера — ведь все три вершины Килиманджаро — это три вулкана, навеки договорившиеся о мирном сосуществовании.

Килиманджаро отстает от нас… Если бы состязались в высоте… А по горизонтали отстает.

Не знаю, каков «потолок» нашего самолета «Фоккер Френдшип», но для путешествующих он устроен очень удобно: его плоскости выше окон и ничуть не мешают обзору. Немаловажное обстоятельство, между прочим.

Небо за Килиманджаро стало палево-розовым (уже 17.30), а облака поголубели. Великолепен темно-синий, все темнеющий конус вершины.

А саванна видится сквозь предвечернюю дымку как морское дно, когда ныряешь на порядочную глубину в маске.

Небо все больше алеет.

Остро отпрепарированные холмы внизу.

…Превратилось Килиманджаро в черный остров посреди… Ледовитого океана, а над льдами-облаками метет поземка — ветер срывает белые брызги и гонит их, соревнуясь в скорости с самолетом… Свершилось еще одно чудо. Сколько раз в своих юношеских грезах видел я черные арктические острова посреди белых льдов!

И ни разу не увидел их наяву.

Экваториальная Африка вернула мне мои далекие-далекие сны — обернулась мне полярным островом, который называется Килиманджаро…

Деревья, сбросившие листву, сверху кажутся пепельными. Они заметно выделяются и среди саванны, и среди лесов, которые уже появились на холмах перед Момбасой».

Еще одна выдержка из дневниковой записи, сделанной, правда, не по ходу событий, а поздней ночью в большом тяжеловесном номере «Менер-отеля», в Момбасе.

«Перед самой Момбасой — аэропорт, кстати, называется «Порт-Рейтц» — начались мангровые леса по берегам заливов и проливов, окружающих остров, на котором расположена основная часть города, и сверху сквозь зеленый свод леса просвечивает вода Индийского океана. Мангры, очевидно, образуются преимущественно ризофорой — это растение доминирует в манграх по всему белому свету в тропиках, — а пальмы в их состав здесь не входят или почти не входят (я вспоминал мангры, по которым лазал в Гвинее — там второй ряд мангровых зарослей образовывали пальмы).

Очаровательны, как всегда, были кокосовые пальмы, и очень порадовала встреча с ними, как и с манграми, на другом конце Африканского материка — ведь после Гвинеи я их больше не видел.

Дорога от аэропорта до города усажена, как у нас в Средней Азии грецким орехом или алычой, огромными деревьями манго. Я любовался ими плодоносящими, но никогда не видел их цветущими. Сейчас в Момбасе они цветут, выбросив кисти невзрачных цветов розовато-коричневого цвета. И еще дорога усажена — как-то это слово не вяжется с благородным растением — кокосовыми пальмами с небольшими зелеными плодами… Впрочем, такие, с незрелыми плодами пальмы лишь первыми попались нам на глаза: кокосовые пальмы, если говорить о них в целом, плодоносят круглогодично, и мы уже видели у торговцев-момбаситов зрелые плоды кокоса.

Разместили нас в «Менер-отеле», что находится в центре города, и встретил нас некто Абрам Шляпáк, еврей из Белостока, в 30-м году уехавший вместе с семьей из Польши, который обрадовался нам чрезвычайно… Польский еврей — владелец отеля в Момбасе! До чего же все перемешалось в мире!

Бродили по ночному городу и только что вернулись в отель. Судить о Момбасе по столь кратким впечатлениям трудно, но времени вообще будет очень мало на всякие наблюдения — ночевать завтра предстоит снова в Найроби.

Город белый, как и столица, а дома покрыты красной черепицей, как в Дакаре на другой — атлантической — стороне Африки… Но Момбаса лишена тех преимуществ, которые имеет Найроби, — нет холмов и склонов, нет долин с живописными глыбами гранита. Момбаса теснее и ниже, чем стольный город. Дома — двух-, трех- и четырехэтажные, а ультрасовременных микронебоскребов из стекла и железобетона — они есть в Найроби — здесь я пока не заметил.

Наша гидесса — миловидная англичанка, встретившая нас в аэропорту, по дороге сказала, что из двухсот тысяч жителей Момбасы — сто сорок тысяч африканцев. Есть еще индийцы, арабы, европейцы.

На улицах — обычная уже для современных городов неоновая освещенность. Неяркие витрины с тканями, платьями, купальными принадлежностями. Рекламы мало — нет, наверное, в ней необходимости. В некоторых витринах выставлены африканские сувениры, и мы побывали даже на небольшом уличном базарчике — его сворачивали на ночь. Заставлен базарчик антилопами, носорогами, слонами, стандартными неинтересными масками, и я всерьез опасаюсь, что не смогу здесь найти ничего самобытного для своей коллекции африканской скульптуры. Пока что я не встретил ничего любопытного, кроме тамтамов, обтянутых шкурой зебры… Почти в каждой витрине лежат ножи, и подчас весьма основательные.