Луна в кармане

Изабель посмотрела на яйца. Затем сунула пальцы под пленку, чтобы выудить одно, измазав все начинкой, и закинула его целиком в рот. Я видела, что у Морган руки чешутся поправить упаковку, но она не шелохнулась.

– После работы иди домой, – с полным ртом сказала Изабель. – Поправим тебе прическу, выпьем пару бутылок пива и откроем посылку с дисками, которую прислали на прошлой неделе.

– Посылку? – Морган высморкалась в салфетку. – Ты не говорила, что мы получили еще одну.

– Я, – Изабель достала еще одно яйцо и надела очки, – берегла ее для особого случая. Увидимся!

Морган наконец улыбнулась:

– Ладно. Ты не собиралась идти смотреть фейерверки с каким-нибудь парнем?

Изабель сунула в рот другое яйцо и покачала головой:

– Нет. Вкуснотища!

Толкая дверь, она посмотрела на меня:

– Ты, Коули, тоже приходи. Ладно?

– Конечно, – удивленно отозвалась я.

– Устроим девичник. – Изабель вышла на улицу. – До скорого!

Мы с Морган смотрели, как она садится в «Гольф» и производит свой фирменный маневр, вздымая волну гравия. Изабель встроилась в поток, вызвав возмущенные гудки водителей, и исчезла.

– Девичник, – медленно произнесла Морган, взяв в руку два яйца. После этого она осторожно вернула на место пленку. – Думаю, именно это мне сейчас и нужно.

Я кивнула. Она протянула мне яйцо, и я взяла его. Мы стояли и жевали, пока не начали подходить первые посетители.

«Девичник», – подумала я. Еще один новый опыт. Я даже не знала, чего ожидать.

Но вскоре завеса тайны приоткрылась.

Мы услышали музыку, подъехав к дому Миры. У меня в руках был поднос с немногочисленными оставшимися яйцами – я сама съела шесть штук и старалась больше не смотреть на них.

– Ага, – сказала Морган, когда мы приблизились к белому домику и музыку стало слышно еще лучше. – Диско.

– Что?

Она кивнула в сторону домика. Во всех окнах горел свет, дверь была открыта.

– Диско, – объяснила Морган, – просто отлично подходит для утешения. Не говоря уже о танцах.

Я остановилась, сильнее сжимая в руках поднос. Никто не предупреждал, что будут танцы.

– Я не танцую, – произнесла я.

Морган уставилась на меня:

– Что?

– Не танцую.

– Все танцуют, – возразила она.

– Но не я.

Морган открыла дверь, и на улице зазвучала песня «Мы одна семья». Стандартный трек. На обложке этого диска моя мама, в фиолетовом комбинезоне, с гантелями в руках, танцевала хастл, а позади нее пыхтели ее последователи, страдающие лишним весом.

– Значит, начнешь. – Морган пропустила меня вперед под громкие звуки музыки.

Я не танцевала, и у меня были на то свои причины.

Когда я была толстухой, мне пришлось пережить много унижений. А то, что практически в любом классе я оказывалась новенькой, только подливало масла в огонь. Однажды в начальной школе, когда выдался особенно паршивый день, я вернулась домой и объелась печенюшками «Орео». Села с полной пачкой и двумя литрами молока и принялась заедать горе, снимая шоколадные верхушки и вылизывая белую начинку. Через полчаса я была на коленях в туалете, исторгая из себя черную жижу, которая утекала в трубу, только чтобы на ее место пришло еще больше черной жижи, – и так продолжалось целую вечность. С тех пор я больше не прикасалась к «Орео». Честное слово, я даже в одной комнате с ними находиться не могу.

К танцам у меня было такое же отношение.

Это случилось на Осеннем балу. Мой первый школьный бал. Как обычно, я была новенькой: центральная средняя школа где-то на задворках Мэриленда. Мама тогда работала в кабинете стоматолога – впервые в жизни у меня стали хорошие зубы. Может, именно это придало мне уверенности, чтобы пойти на Осенний бал. Или дело было в маме, которая не позволяла своим лишним килограммам мешать ей развлекаться. Вот как это случилось: я ходила в школу еще только два месяца, была толстой, у меня не было друзей (другие толстые дети не хотели общаться со мной, потому что я новенькая – так работала сложная классовая система); и мама потратила все деньги, отложенные на продукты, чтобы купить мне новую пару джинсов «Мисс Плюс» и симпатичную футболку. Футболка была с длинным рукавом, в розовую и зеленую полоску. Я обула белые кеды и вставила в уши сережки в форме сердечек, которые мама подарила мне на день рождения. Мы долго выбирали этот наряд, и она даже позволила мне слегка накраситься. Мама высадила меня у футбольного поля – это было стильно, казалось, будто я пришла прямиком из леса.

– Повеселись хорошенько! – воскликнула она.

Мне показалось, что, проведя столько времени в магазине и за подготовкой, мама с удовольствием поменялась бы со мной местами. Я бы с радостью ей позволила.

Автомобиль, дребезжа мотором, отъехал.

– Выглядишь потрясно! – крикнула мне вслед мама, и я прошла через пролесок, выбравшись на футбольное поле.

Звучала музыка, в здании столовой горели огни, и, вопреки всему, я почувствовала легкий прилив воодушевления.

Я заплатила положенные три доллара, прошла по вестибюлю мимо собравшихся группками ребят. Никто пока не танцевал. Толстые девочки собрались в дальнем углу. Одна из них принесла с собой книгу и теперь листала ее.