Луна в кармане

– Морган! – Изабель открыла глаза. – Забудь!

Подруга взяла печенье и села на диван.

– Ладно. – Она вскрыла пачку и засунула печенюшку в рот. Вторую она протянула мне.

– Нет, спасибо, – отказалась я.

– Ты никогда не ешь ничего вредного, – заметила Морган и, обращаясь к Изабель, добавила: – Ты тоже обратила внимание?

– Что?

– Коули правильно питается, даже чересчур. Она, похоже, даже картофель фри в рот не берет.

– И бегает каждое утро. – Изабель вернулась и, усевшись на пол, потянулась за пивом. – Я всегда вижу ее, когда встаю в туалет – в несусветную рань.

– В восемь утра, – поправила я.

– Вот именно.

– Ну если бы Кики Спаркс была твоей мамой, – с полным ртом пробубнила Морган, – думаю, ты бы тоже помешалась на здоровом образе жизни, верно?

Люди всегда так думали – и не знали, что любимым блюдом моей мамы – и в «жирные годы», и по сей день – оставались жареные шкварки.

Изабель открыла свое пиво, потом протянула и Морган бутылку. Мне она дала диетическую колу.

– Я бы дала тебе пиво, но…

– Но ты несовершеннолетняя, – чопорно сообщила Морган, – и это было бы незаконно.

Изабель закатила глаза.

– Ну это правда так, – промолвила Морган, подтягивая под себя ноги. – Когда мне было пятнадцать лет, я питалась исключительно колой и шоколадно-арахисовыми конфетами. Ну и бисквитными батончиками на завтрак.

– И ни на грамм не поправлялась. – Изабель потянулась за кремом. Когда она открыла банку, содержимое оказалось зеленым и текучим, как токсические отходы.

– В старшей школе я как раз хотела набрать вес, – сказала мне Морган. Она поочередно отправляла в рот фаршированные яйца и посасывала коричный леденец, который держала между большим и указательным пальцами. – Я была такой тощей, что мои ключицы было видно за километр. Гадость.

– Вовсе не гадость, – заметила Изабель, размазывая зеленую жижу по лбу и щекам.

– К тому же я была на метр выше всех парней, – продолжила Морган. – А поскольку мама не хотела покупать мне новую одежду, а я все росла, то мои юбки и брюки оказывались коротковаты. Меня называли Каланчой.

– Нам обязательно говорить про старшую школу? – усмехнулась Изабель. Теперь у нее было зеленым все лицо, за исключением крошечных белых участков вокруг глаз и рта. Она протянула контейнер Морган.

– Ты права. – Та выплюнула леденец, села по-турецки и зачерпнула зеленой жижи. – Я и так подавлена.

– Морган, – забеспокоилась Изабель, – о Марке я тоже не хочу говорить.

Но Морган было уже не остановить.

– Дело в том, – проговорила она, – что с моей стороны было глупо расстраиваться. Понимаете, он не виноват, что у него сейчас такой напряженный график. Возможно, в следующем году его переведут на высший уровень Малой лиги – у команды сейчас все очень хорошо…

– Подумаешь, – сказала Изабель. Зеленая жижа на ее лице – я сообразила, что это какая-то косметическая маска, – затвердевала, и когда она говорила, на поверхности образовывались крошечные трещины.

– …и последнее, что ему нужно, когда у него наконец-то выдался шанс увидеться со мной, – это выслушивать мои рассуждения об организации нашей свадьбы и о нашем будущем. Неудивительно, что Марк раздражается, когда я на него наседаю.

– Морган, – произнесла Изабель. Ее голос звучал странно – как будто она пыталась не шевелить губами. – Не забывай, как ты переживала сегодня утром.

– Я помню. – Морган украдкой взглянула на кольцо. Она аккуратно, кончиками пальцев размазывала маску по лицу.

Изабель откинулась назад и выудила из кармана пачку сигарет.

– Так всегда происходит. Ты расстраиваешься, а потом обо всем забываешь.

– Не кури в помещении! – резко бросила Морган, встала и прошла в кухню, чтобы сделать музыку еще громче.

– И не собиралась! – прокричала ей вслед Изабель. Она указала на маску для лица. – Давай, – обратилась она ко мне. – Твоя очередь.

Я взяла в руки контейнер и с сомнением посмотрела на его зеленое содержимое.

– Только не говори, что никогда этого не делала, – добавила Изабель.

– Ну…

– Господи! – Изабель села передо мной на корточки. – Дай сюда.

Морган все еще не вернулась из кухни – она мыла руки. Я видела ее зеленое отражение в окне над раковиной. Изабель зачерпнула маску и склонилась надо мной, размазывая ее по моей коже. Маска была прохладной и пахла листьями.

– Только натуральные ингредиенты, – пояснила она, задевая колечко у меня в губе. Немного жижи попало мне в рот – на вкус она была отвратительная. – Глубоко очищает поры и делает кожу упругой. Каким нужно быть человеком, чтобы к пятнадцати годам ни разу не сделать маску для лица? Я в твоем возрасте с ума по ним сходила.

– Коули не похожа на нас с тобой. – Морган вернулась и села рядом со мной. Она убрала волосы в «хвостик» и теперь напоминала гигантскую спаржу. – Она не сидит дома и не читает «Севентин» каждую субботу вечером. У нее есть личная жизнь.

Изабель продолжала размазывать маску. Я ждала, что она скажет что-нибудь про Каролину Доуз, но Изабель молчала. Наконец она села прямо и посмотрела на мое лицо, изучая плоды своих усилий.

– Жизнь, – вздохнула она.

Неожиданно Морган взяла в руки телефон и сказала:

– Алло!