Лунь

Илья и Лунь, видя отовсюду эти улыбки и восхищенные взгляды, с небывалым воодушевлением отвечали на вопросы студентов, выслушивали признания и пожелания. Оказалось, с их творчеством было знакомо подавляющее большинство. «Значит, молодежи нравятся наши книги», – подумал Вилин. Он был доволен. А на прощание Лунь произнесла не слишком пафосную и в меру искреннюю напутственную речь в качестве человека, который окончил этот институт и добился такой известности. Абудаев был вне себя от счастья. Они с Леной договорились почаще созваниваться.

Глава 32. Уговоры и потеря

Нет, матушка, не надо о муже толковать.

Хочу, любви не зная, я век провековать.

Уж лучше одинокой до самой смерти жить,

Чем, потеряв любимого, потом о нем тужить».

«Не зарекайся, дочка, – так Ута ей в ответ. –

Без милого супруга на свете счастья нет.

Познать любовь, Кримхильда, придет и твой черед,

Коль витязя пригожего Господь тебе пошлет».

Сказала королевна: «Нет, госпожа моя,

Любви конец плачевный не раз видала я.

Коль платится страданьем за счастье человек,

Ни с кем себя венчанием я не свяжу вовек.

«Песнь о Нибелунгах», Средневековый эпос.

«И знаете, сколько раз я убеждался в удивительной способности противников разгадывать тайные мысли и намерения друг друга? Иной раз два врага проявляют такую же проницательность, такую же силу внутреннего зрения, как двое влюбленных, читающих в душе друг у друга».

Оноре де Бальзак «Гобсек»

Спустя некоторое время соавторам позвонил Алексей Данилович и заявил, что немедленно приедет для серьезного разговора. Его голос показался обоим то ли раздраженным, то ли взбудораженным. Вбежав в квартиру в своей обычной манере, энергичный маленький человек заговорил, поправляя очки на носу:

– Супруги! Я знаю, что скорее всего вы оба будете против этой идеи, но Илья должен полететь в Хабаровск на два дня.

– Я никому ничего не должен, – спокойно отозвался Вилин. – Это исключено. Ты сам знаешь, Леша. Срок растет, и я обещал себе и Лене быть рядом.

– Нет, Илюша, ты не понимаешь, это очень, ОЧЕНЬ важное мероприятие. К тому же – всего-то два дня! Чепуха ведь. Что они изменят?

– Не хочу ничего слышать! – Илья Алексеевич резанул воздух ребром ладони.

– В последний раз, Илья, и больше я тебя ни о чем не попрошу!

– Есть кое-что поважнее всего этого. Моя жена и будущий ребенок. И я останусь с ними.

– Иль, послушай, дорогой, если очень нужно, то слетай в последний раз.

– Почему бы тебе самому не слетать туда в качестве нашего представителя?

– Слетал бы! Да как раз в это время не могу. Никак! Нужно быть в городе по долгу службы. Хотя я очень хотел бы там побывать!

– Ты не можешь, вот и я не могу, пойми ты это.

– А что там такое будет? – спросила Лена.

– Что бы там ни было, я останусь здесь. Без меня обойдутся.

– Там будет международная, ребята, международная конференция молодых писателей! Это лучшая возможность заявить о себе ближнему зарубежью! Пора расширять границы. Будут обсуждать самые громкие романы последних лет! Не появиться там, когда ты приглашен – дурной тон. Там соберется вся литературная элита, понимаете?

– Пусть собирается. У меня жена беременна, ты это понимаешь? Десяток таких собраний не стоит ее здоровья. Плевать на элиту. Что они, не люди, в конце концов? Не поймут? Не войдут в мое положение?

– Илья, послушай, это очень важно… – аккуратно вклинилась Лунь.

– Леночка, важнее тебя нет ничего в моей жизни. Никакая карьера не нужна, если что-то случится с тобою, а меня не окажется рядом.

– Всего лишь два дня, Илюша. Буквально туда и обратно. Не драматизируй так! Рядом с Леной буду я, обещаю. Ты пойми, писатель должен чем-то жертвовать, ведь это искусство… К тому же я не прошу от тебя невозможного!

– Я. Никуда. Не еду.

Шубейко, услышав этот тон, страшно обиделся и ушел. Выждав немного, чтобы Илья остыл, Лена сконцентрировала всю мощь своей женской нежности, дара убеждения и влияния на мужа в осторожных уговорах послушаться Лешу и все же слетать в Хабаровск в последний раз. Вилин сердился и избегал разговора, переводил тему. И только ночью, засыпая, обхватив ладонью живот молодой жены, в глубине которого росло его семя, крошечная живая частица его самого, мужчина тяжело вздохнул и спросил:

– Так что, думаешь, все-таки надо слетать?..