Лукавый взор

Запахом, напоминающим еловый, обладает вещество, называемое терпентин. Это бесцветная жидкость, а пахнет она хвоей именно потому, что ее добывают из живицы, то есть из той густой массы, которая выделяется из трещин или разрезов на коре елей, сосен и других хвойных деревьев. Эта масса, застывая, заживляет раненую древесину, потому и прозвана живицей. Добываемый из нее терпентин также называется живичным скипидаром. Он используется, среди всего прочего, и для приготовления типографской краски.

Чтобы получить такую краску, смешивают типографский лак и сажу. Лак готовят следующим образом: плавят смолу, доливают смоляного масла, добавляют куски мыла, терпентина – и варят несколько часов, то и дело помешивая, после чего лаку дают отстояться. Для лучших сортов краски берут лучшую, более дорогую сажу, для дешевых сортов ее идет меньше, к тому же она более дешевого сорта, отчего краска получается не черная, а сероватая, да еще с рыжим оттенком. Чтобы смесь получилась густой и поскорее высыхала, нужен густой, качественный терпентин, который обладает тем более сильным запахом хвои.

Итак, на полу погреба была разлита типографская краска! А в верстатке находится часть готового набора. Ну и что там набрано?

Араго зажмурился, чтобы лучше сосредоточиться, и начал исследовать пальцами выступающие очертания букв.

Первой оказалась литера Е: именно прописная «Е», а не строчная «е». Вернее, эта буква будет при печати последней – ведь, чтобы оттиск получался правильным, набор делали зеркальным и набирали литеры в строки справа налево.

«Если последняя буква в строке прописная, значит, все прописные, и это не простой текст, а заглавие книги, отпечатанное на титульном листе, или название главы, – сообразил Араго. – Ну что ж, пойдем дальше».

И вот что он прочел в конце концов: «SAR LÂCHE DE RUSSIE ET SA IMPÉRATRICE DISSOLUE». Одна литера отсутствовала. Похоже, именно ее и подобрал Араго с полу. Она похожа на букву T, а значит, это никакой не «SAR»: с Т начинается слово «TSAR». По-русски tsar – царь. А полностью фраза выглядит так: «TSAR LÂCHE DE RUSSIE ET SA IMPÉRATRICE DISSOLUE», что в переводе означает «ПОДЛЫЙ ЦАРЬ РОССИИ И ЕГО РАСПУТНАЯ ИМПЕРАТРИЦА».

Ничего себе… И это заголовок какой-то статьи?!

Руки Араго задрожали, верстатка упала, и, очевидно, набор рассыпался на отдельные литеры, но теперь это не имело значения: стало понятно, что именно хранилось в проклятом погребе проклятого серого особняка.

Опасная Лотарингия Витри – Нанси, 1814 год

Охваченный страхом и паникой Филипп Бовуар увез семью в родную Лотарингию, в родной Нанси, чтобы найти покой, но сколько же раз он проклял потом свое решение!

Все началось с того, что еще в городе Витри, когда до цели путешествия было рукой подать, Бовуар случайно узнал, что вдоль бельгийской границы стоят воинские соединения Отдельного оккупационного корпуса под командованием русского генерал-лейтенанта Воронцова. Корпус «опекал» три департамента: Нор, Эна и Арденны. А корпусная квартира, как назло, находилась именно в Нанси. Значит, Филипп привезет семью прямиком к русским, подальше от которых он так хотел оказаться! У него начиналась неврастения, стоило представить, что вокруг будет звучать русская речь, которую он ненавидел всю жизнь и еще пуще возненавидел сейчас!

Витри находился под опекой германских военных. При всей своей нелюбви к «деревянным бошкам» мсье Бовуар безусловно предпочитал их «русским медведям», а потому немедленно принял решение остаться в Витри.

Нет слов: по пути сюда встречались разоренные деревни или пустые дома без дверей, с разбитыми окнами; внутри вся домашняя утварь была переломана и разбросана; жители скрывались в лесах и показывались иногда толпами в стороне от дороги, – однако в Витри кипела жизнь. Городок был окружен солидным земляным валом, усиленно восстанавливали парапет разрушенного взрывом прекрасного каменного моста через Марну, древняя готическая церковь Нотр-Дам возвышалась над домами, словно охраняя их, и это, по мнению мсье Бовуар, делало город вполне безопасным. Словно приветствуя приезд семьи Бовуар, звонили колокола великолепного храма… правда, все огромное пространство внутри было наполнено сеном и овсом: церковь превратили в склад отступающие французы, – однако мсье Филипп великодушно закрыл глаза на это святотатство.

Многие квартиры сдавались внаем. Для начала Бовуар снял две комнаты в бельэтаже с китайскими обоями и с богатой мебелью: обширная кровать под пурпуровым балдахином в спальне, на столе бронзовые древние часы, камин с зеркалом; большие венецианские окна смотрели прямо в сад. Солнышко весь день светило в эти комнаты. Здесь можно прекрасно отдохнуть после четырехдневного пути! Конечно, это жилье было временным: Филипп надеялся, что рано или поздно сможет перевезти семью в Нанси. Не навек же там обосновались русские!