– Нашла время прыгать с петуха на осла! – возмущенно вскричал Базиль. – Я извинюсь перед хозяином, как только мы отсюда выберемся. Если выберемся, конечно. Давайте по седлам – и ходу прочь, нам со всеми не справиться! Разбирайте пистолеты, я их у мертвых взял. Но перезарядить нечем: только те пули, что в стволах. Да и тот, который мы у Ролло отняли в Париже, тоже без приклада. Как и твоя игрушечка.
Араго с сожалением сунул разряженный «дерринджер» за пояс и, взяв у Базиля пистолеты, убрал их в свои ольстры.
Фрази нахмурилась:
– Один дай мне.
Араго в нерешительности помедлил, но Базиль так и закатился смехом:
– Не сомневайся: она стреляет раз в десять лучше меня, а может быть, и тебя!
Араго покаянно кивнул, вспомнив, как метко Фрази из «пистолета для муфты» прострелила голову Каньского. Поцеловал ей руку и подсадил в седло, вложив в ольстру Юсара пистолет. Конечно, он не сомневался, что, подобно герою своего любимого Пушкина, и сам в тридцати шагах в карту промаху не даст, даже из незнакомых пистолетов, однако в Каньского-то не попал, и пусть в этом виновато было коварство Агнес, это прежде всего урок ему, Араго: нельзя недооценивать самых неожиданных умений, которыми могут обладать женщины!
Вскочил на Тоннера и махнул в сторону, противоположную той, откуда приближался нарастающий топот польской кавалькады:
– Вперед, нас ждет Париж! В тупик Старого Колодца, в серый особняк!
Из головы не шло самодовольное признание Каньского: «Все списки отрядов и мест расположения лагерей, настоящие коды и указатели на телеграфные линии, имена наших соратников на станциях – все это хранится в надежном сейфе. О, это и в самом деле крепкий ящик! Ключ от него есть только у меня!» И еще одна фраза вспомнилась: «Графиня так же надежна, как самый лучший кофр-фор!»
Не значит ли это, что именно Стефания знает, где спрятаны эти столь важные документы? Если большинство поляков, охраняющих серый особняк, сейчас примчались в Монморанси, появился шанс проникнуть туда и побеседовать с графиней Каньской без ее воинственной охраны.
– Зачем нам в тупик Старого Колодца? – удивилась Фрази, подбирая поводья Юсара, и Араго усмехнулся в ответ:
– А вот об этом я тебе по пути расскажу!
Конечно, во время бешеной скачки, которую они развили, поговорить о чем-то было невозможно, но, пересекая парижскую заставу, Араго сделал знак своим спутникам остановиться, чтобы дать передохнуть лошадям. Сначала он рассказал, чем похвастался Каньский (на счастье, это было его последнее хвастовство!), а потом объяснил свой замысел: проникнуть в дом через погреб и, застав графиню врасплох, отнять у нее заветные бумаги.
Однако восторга его слова не вызвали. Базиль буркнул:
– Тебя послушать, так это все равно что палец в нос засунуть! Это окошко, которое вы с Фрази вчера порушили, поляки уже заколотили здоровущими досками! Я нынче утром туда нарочно сбегал, к серому особняку, поглядел. А начнем опять ломать – шум поднимем… Наверняка графиня в доме не одна осталась. Неизвестно, какие у нее там портфлянки[197] и сколько их.
– Обычно в особняке жили Людвиг, Богуш, Яцек и Тибурций, – сказала Фрази. – Людвиг и Богуш вместе с Каньским остались лежать около мельницы в Монморанси. Тибурция ты видел скачущим туда. Яцек очень худой и долговязый, поэтому, когда сидит верхом, над всеми возвышается. Ты такого заметил?
– Вроде нет, – покачал головой Базиль.
– Скорее всего, его оставили в особняке, – сказала Фрази. – Для охраны.
– С одним Яцеком мы как-нибудь управимся! – воскликнул Араго.
– Откуда ты знаешь, что они еще кого-то не позвали туда в помощь этому Яцеку? – возразил Базиль. – Ну что ты смотришь на меня, как корова на дилижанс? Разве я не дело говорю?! У нас всего три пистолета. И всего три выстрела. Надо еще подумать хорошенько…
– Нет времени думать, – огрызнулся Араго. – Наверняка поляки и Каньского, и тех двоих убитых нашли очень быстро и вот-вот доставят в город. Они здесь могут быть с минуты на минуту!
– Едва ли, – покачала головой Фрази. – Они ведь не повезут своих мертвецов, просто перекинув их через седла. Я уже не говорю о том, что на первой же заставе их остановят, – они просто не позволят себе такой непочтительности по отношению к своему предводителю. Сначала будут искать телегу и, наверное, сено, чтобы трупы прикрыть. Это займет какое-то время, думаю, немаленькое…
– А если мертвых вообще не повезут в Париж? – нахмурился Араго. – Ведь в Монморанси находится польское кладбище! Зачем им везти Каньского и двух других в особняк? Это же не их родной дом, из которого положено гробы выносить! Думаю, полякам проще оставить тела в тамошней церкви, сговорившись со священником и гробовщиком, который тоже наверняка найдется в Монморанси, а потом известить графиню. Возможно, они уже отправили курьера или даже нескольких курьеров в Париж с этим печальным известием, и те будут в сером особняке совсем скоро. Потом Стефания сразу ринется в Монморанси…