Лукавый взор

– Я так понял, вы были в отличных отношениях с Поццо ди Борго? – спросил Араго. – Но почему тогда письмо о готовящемся на него покушении вы отослали мне, а не ему? Почему не сказали ему об этом лично?

– Да говорила я! – с досадой воскликнула Фрази. – Не раз говорила! Я пошла служить к полякам именно для того, чтобы быть в курсе их планов! В Отель Лямбер устроиться не удалось, но и в сером особняке я узнавала достаточно, чтобы встревожиться. Но граф меня и слушать не хотел. Более того, он был против моей службы в сером особняке, он боялся за меня и хотел под замок посадить! Он считал, что мне надо уехать в Россию и больше не рисковать жизнью. Один раз мне удалось от него удрать, но я боялась, что в следующий раз ничего не получится. И я решила написать вам. Я надеялась, что хоть вас он послушает! Так и вышло. Он уехал. Вы смогли его убедить!

– Да, – кивнул Араго. – Но знаешь… знаете, именно тогда я начал догадываться, что Лукавый Взор – это ты… то есть вы, то есть что это Фрази. Ведь больше никто на свете не мог называть меня «гусаром Д.»!

Услышав эти слова, она улыбнулась, опустила глаза, но Араго успел заметить их торжествующий блеск и подумал, что она написала то письмо не только ради Поццо ди Борго!

– Значит, вы не хотели бы уехать в Россию? – спросил он.

Фрази пожала плечами:

– Очень хотела бы, но я там никого не знаю. Я была бы там одинока… вот если бы…

Она не договорила.

«Что, если бы?» – хотел спросить Араго, у которого от этих слов почему-то отчаянно забилось сердце, но в эту минуту дверь распахнулась и в комнату ввалился Базиль, с порога выпаливший, что вокруг дома Араго на улице Ришелье шляются люди в «этих дурацких бордовых шапо»[151], и он готов откусить себе ухо, если это не «по-ля-ки».

– Так что лучше вам туда нынче не соваться, мсье Араго! – предостерег он. – Наверняка у каждого юсташ[152] в кармане.

Очарование мгновения развеялось, и сердце Араго забилось в прежнем ритме.

– Отвезешь меня опять в тупик Старого Колодца? – спросил он. – Только сначала я загляну в редакцию и возьму пачку-другую старых газет. У нас остаются непроданные экземпляры. Вот и пригодятся.

– Это еще зачем? – вытаращился Базиль.

– Поляки сейчас меня точно не ждут возле серого особняка! И если удастся забросить в погреб через окно бумагу, а потом бросить на нее тлеющий трут, там можно устроить неплохой пожар. Ведь на полу разлита типографская краска. Лак и терпентин вспыхнут мгновенно: никто и сунуться туда не посмеет, чтобы пытаться тушить. А если где-нибудь в углу сложены связки прокламаций или брошюр, огонь уничтожит их.

– Выкурим польских ос из их поганого гнезда! – воодушевленно хлопнул в ладоши Базиль, однако Фрази сердито хлопнула в ладоши:

– Угомонись, Базиль! А вы, мсье Араго, разве не понимаете, что жизнью рискуете?! Неужели вы не оставили бы засаду в погребе, окажись на их месте? Они отнюдь не считают вас глупцом. Уверены, что вы поняли: в погребе скрыта их типография. Если они вас захватят, то покажут Каньскому. Тогда и вам, и Державину придет конец…

– Кому? – подал голос Базиль. – Это кто такой – Дер… дер-жандр-ин? Какой еще последний пекарь?!

Фрази и Араго переглянулись, улыбнулись друг другу – и сразу отвели друг от друга глаза.

Да, очарование мгновения рассеялось! В том числе и того, которое объединяло их все эти минувшие годы.

– Это… один человек, – медленно проговорила Фрази. – Я тебе потом расскажу, Базиль. А сейчас иди, я спущусь следом.

– К этому паршивцу Габриэлю поедем? – ухмыльнулся Базиль, заговорщически подмигнув.

– Не такой уж он паршивец, – буркнула Фрази. – Иди, что-то ты разболтался!

– Прощевайте, мсье! – шутливо отсалютовал Базиль. – До новых встреч! Берегите кабош![153]

И вразвалочку, насмешливо присвистывая, вывалился за дверь.

– А вы, мсье Араго, ложитесь-ка отдыхать, – холодно приказала Фрази, не глядя на Араго и пряча волосы под своей нелепой шляпой. – Видите за ширмой альков? Там стоит кровать. Вы отлично переночуете на ней. А за той дверью, – она указала кивком, – найдете гардеробную. Утром я вернусь, и мы решим, что делать дальше.

– Что за глупости! – возмутился Араго. – Зачем мне оставаться здесь? Я понимаю, что на улицу Ришелье лучше пока не возвращаться, но я вполне могу провести ночь и в редакции. Пройду по лестнице для слуг, мадам Нюнюш следит только за парадной, она и знать не будет, что я там, свет зажигать не буду…

– Думаю, понапрасну прождав около вашего дома, они вполне могут сунуться в редакцию, – сказала Фрази, поглубже натянув шляпу. – А здесь вас никто искать не будет. Спокойной ночи, закройтесь изнутри.

И вышла, не бросив даже взгляда на прощание.

«Габриэль?! Что еще за паршивец Габриэль?!» – возмущенно подумал Араго, опустив дверную щеколду.

Ответа не было, и дать его было некому.

Лектриса мадам Рёгар Нанси, 1815–1822