Лучший из худших

– Брось, мать! – усмехнулся дедушка. – Хочешь, чтобы над внуком все смеялись? Армия есть армия. Согласись, на парня теперь приятно посмотреть: уже не мальчик, а мужчина!

Бабушка вздохнула:

– Одна кожа и кости! Смотреть страшно!

– Ничего, когда уйдёт в отставку, отрастит пузо, как его отец, а пока пусть будет худым и поджарым!

Судя по интонации Ланской-старший ему не нравился. Интересно, почему, но сейчас не время и не место вникать в такие детали.

Дедушка подмигнул мне:

– А есть-то ведь хочется, да?

– Ещё как! – признался я. – Готов целого быка проглотить, можно даже сырым, лишь бы с солью!

– Это я по себе помню. Сколько бы ни давали, всегда было мало, – засмеялся дедушка. – Ничего, поправим упущение.

Он потянул за шнурок звонка, вызывая официанта.

Тот моментально возник на пороге, словно стоял там и ждал, когда позовут.

– Всё, что мы заказывали, готово?

– Точно так-с, – подобострастно ответил официант. – Прикажете подавать?

– Подавайте, – кивнул дедушка.

Видя мой недоумённый взгляд, дедушка пояснил:

– Времени у нас мало, так что я взял на себя смелость и заказал за тебя. Надеюсь, вкусы твои не сильно изменились с недавних пор…

Я понятия не имел, какие были вкусы у прежнего хозяина тела, поэтому сказал чистую правду:

– Спасибо! Ты же по себе должен знать: в армии учат есть всё, что дают. Я – не исключение. Буду рад любому угощению.

Он засмеялся:

– Так и есть. Смотрю на тебя, слушаю – вылитый я.

– Так и есть, – согласилась бабушка. – Всё-таки ты по нашей линии пошёл, а не по Ланским. Но мундир тебе идёт. Просто заглядение!

Тут я опомнился.

– Бабушка, дедушка, родные мои! Моя семья от меня отказалась. У вас не будет проблем?

Дедушка насупился.

– Это Ланские отказались от тебя! Мы, Аксаковы, от своих не отрекаемся. Заруби себе на носу, внучек! Никто и никогда не сможет нас в этом упрекнуть. А если попробует… Мало ему не покажется!

Ага, если я правильно понимаю, это мои бабуля и дедуля по маминой линии. И между ними и Ланскими определённые тёрки. Кстати, не факт, что тому причиной моё заключение в тюрьму и последующее шельмование. Всё могло начаться намного раньше.

В моей прошлой семье тоже был разлад между двумя ветвями родни, причём возник он по совершенно пустяковому поводу: кто-то что-то не то сказал или не так посмотрел. Причина забылась, а размолвка осталась. Правда, на мне это не отразилось, я оставался всеобщим любимчиком и баловали меня, что там, что там.

– Спасибо! – с чувством произнёс я.

Старики усадили меня между собой. В их компании я снова ощутил семейный уют, было хорошо и не хотелось никуда возвращаться.

Принесли еду, тарелки выстроились передо мной.

– А как же вы? – удивился я.

– Ты кушай. Мы уже пообедали, – ласково сказала бабушка и с умилением посмотрела на меня.

Я вдохнул аромат блюд.

– Божественно!

– Ты ешь давай! Потом нанюхаешься, – улыбнулся дедушка.

Салат, наваристый борщ, стейк из мраморной говядины с гарниром… Еда с невероятной скоростью исчезала в моём желудке. Армия приучила есть быстро, ведь в любую секунду могла последовать команда выйти из-за стола.

Лишь когда принесли кофе и десерт я слегка перевёл дух.

– Мы хотели отпросить тебя на сутки, но даже у дедушки не получилось, – печально произнесла бабушка.

Она повернулась к супругу:

– Надо было всё-таки предложить ему деньги!

– Ты что, мать! Он бы никогда не взял, – удивлённо воскликнул её супруг и повернулся ко мне:

– Я разговаривал с твоим комбатом – полковником Булатовым. Тебе повезло, он хороший офицер. Жаль, не все в армии его величества такие. Он рассказал нам, что ты недавно совершил геройский поступок.

– Геройский – громко сказано, – сказал я максимально безмятежным тоном. – Ничего такого, экстраординарного я не сделал.

Не хотелось волновать дорогих сердцу людей.

– Одобряю! Скромность – украшение настоящего мужчины. И здесь ты весь в Аксаковых, – с гордостью проговорил дедушка.

Я отхлебнул кофе. Он был такой, как я и люблю: крепкий и бодрящий.

Кажется, момент располагает к разговору по душам. Кто знает, возможно, удастся пролить свет на некоторые обстоятельства моего прошлого.

– Скажи, дедушка, почему ты недолюбливаешь Ланских?

– Я этого не говорил, – поджал губы он.

– Дедушка! – с нажимом произнёс я.

– Хорошо! – согласился он. – Ты уже взрослый и прошёл через многое, поэтому я могу говорить с тобой как мужчина с мужчиной. До сих пор корю себя за то, что разрешил дочке выйти замуж за твоего отца. Не понимаю, чего она нашла в нём: вдовце с ребёнком, да ещё и из семьи, которая сама рыла под себя могилу.

Оп-па! А вот этого я не знал: оказывается, мы со старшим братом – от разных матерей. Пока непонятно, играло ли это хоть какую-то роль в моих злоключениях, но информация полезная.

– Любовь, – сказала бабушка. – Маша любила Ланского. К тому же он выглядел так романтично в её глазах: рано потерял супругу, воспитывал сына. Ну и красив собой – этого качества у Ланских не отнять.

– Они всю свою карьеру строили благодаря смазливой внешности! – раздражённо произнёс дедушка. – Больше у них ничего за душой отродясь не было!