Во всех государствах справедливостью считается ‹…› то, что пригодно существующей власти.
Справедливость ‹…› люди ценят из-за своей собственной неспособности творить несправедливость.
Акрагантяне едят так, словно завтра умрут, а дома строят так, словно будут жить вечно. (
Удачливый глупец – большое бедствие.
Мудр знающий не многое, но нужное.
Собаки – это хозяйки.
Когда водой подавишься, чем запивать?
Ни читать, ни плавать не умеют.
Божьи не сразу трут жернова, но трут они мелко.
Жизни ничтожную часть успеваем прожить.
Зевс и Гера попросили слепого фиванского прорицателя Тиресия рассудить их спор о том, кто получает больше удовольствия от любовного соития – мужчина или женщина. Тиресий, испытавший и то и другое, ответил, что для женщины удовольствие в девять раз больше.
Как я тебе, так и ты мне.
Многое может случиться меж чашей вина и устами.
Разные исторические лица
Спартанцы
Трудно быть одновременно и милосердным и рассудительным.
Жители Малой Азии – никуда не годные свободные граждане, но как рабы они превосходны.
Храбрость не имеет ценности, если с ней не сочетается справедливость; но если бы все были справедливыми, не было бы нужды в храбрости.
Получив в Олимпии нужный оракул от Зевса, он [Агесилай] по приказу эфоров должен был обратиться с тем же вопросом и к пифийскому оракулу; и он послал в Дельфы спросить так: «Подтверждает ли Феб [т. е. Аполлон] слова отца своего?»
Если Агесилай слышал, что кого-либо хвалят или порицают, он полагал, что не менее важно знать характер тех, кто говорит, чем тех, о ком судят.
Когда некий врач предписал ему [Агесилаю] тщательно разработанный курс лечения, выполнять который было очень трудно, царь воскликнул: «Клянусь богами, нигде не сказано, что мне непременно нужно жить и на все идти ради этого».
Агесилай особенно любил детей: дома, играя с маленькими в лошадки, он скакал на палочке. Когда за этим занятием его застал один из друзей, царь попросил его не рассказывать об этом никому, пока сам не станет отцом.
В битве при Левктре многие спартанцы побежали с поля битвы и, согласно закону, подлежали за это лишению гражданской чести (атимии). Однако эфоры, видя, что город таким образом в момент крайней нужды в воинах потеряет своих мужчин, не знали, как избегнуть атимии и вместе с тем соблюсти законы. Тогда законодателем избрали Агесилая. Придя на площадь народного собрания, он сказал: «Я не согласился бы стать законодателем, чтобы вводить новые законы; и в нынешние я не стану вносить ни сокращений, ни изменений. Наши нынешние законы хороши и должны сохраняться во всей силе… начиная с завтрашнего дня».
Лакедемоняне о врагах спрашивают не сколько их, а где они.
Агид, слыша похвалы элейцам за прекрасное и справедливое устройство Олимпийских игр, заметил: «Вот уж, впрямь, великое дело – раз в четыре года блюсти справедливость».