Лучшее прощение — месть

— Исключено. Вы меня знаете: я действую в одиночку.

— Это правда, признаю. Но объясните мне в таком случае: если те, что следят за нами, находятся в курсе моей деятельности, как же они могут не знать, что каждый вице-префект каждого итальянского города — это тот самый лазутчик, который и служит связующим звеном между коррумпированными политиканами и организованной преступностью? Вот вам и весь список лазутчиков.

— Получается, — перебил его заметно взволнованный комиссар, — что это настоящая, хорошо организованная сеть, которой покрыта вся Италия?

— Именно так, достопочтеннейший господин комиссар, — ядовито произнес Доронцо, вернувшись к своему обычному высокомерному тону. — Скажу вам даже больше, раз уж вы тоже вошли в эту игру. Тот, кто нас шантажирует, долго не проживет. При наших связях в преступном мире мы очень скоро его установим и уничтожим. Если все это замыкается исключительно на вас, я посоветовал бы вам бросить эту глупую игру. Денег, которые вы получили, более чем достаточно для безбедной старости.

Если же вы думаете, что все сойдет вам с рук и что, оставив себе эти деньги, вы сможете и второй список предать гласности, продолжая шантажировать нас, то позвольте мне вас разуверить: как только все успокоится и мы вновь соберем свои ряды, мы вспомним о тех, кто нарушил правила игры.

— А не кажется ли вам, достопочтеннейший господин Доронцо, что все случившееся меняет Италию самым радикальным образом? Президентское правление и парламент, составленный президентом из порядочных людей…

— Не смешите меня, — перебил его Доронцо. — Люди есть люди и каждый имеет свою цену. А мы вполне в состоянии манипулировать не только людьми, но и фактами, информацией, общественным мнением и так далее.

Да возьмите хотя бы список Пятисот. Кто стоит во главе? Сначала предполагали, что это Синода, потом начали говорить о главе масонской ложи П-2, и, в конце концов, о некоем «великом Старце», имя которого так и не удалось раскрыть.

Да будет вам известно, что когда Франческо Рубироза, начав свое расследование с простейших вещей по делу ТЗМС, добрался до знаменитого списка, мы тут же с помощью Ансельми направили внимание общественного мнения на Лючио Джелли и П-2, хотя эта история и казалась давно сданной в архив. Ансельми-то действовал вполне искренне, а вот мы — мы мутили воду, старались предупредить очередные шаги Рубирозы на тот случай, если ему удастся опубликовать списки прежде, чем мы их найдем.

А тем временем «великий Старец» в глазах многих воплотился в личность Моро, убитого, как известно, Красными бригадами. По-моему, его просто позволили убить. Убрать одного, чтобы остальные могли перевести дух, как это водилось у урсулинок.

Потом начали подозревать Фанфани, потом Андреотти. А вообще-то, — заключил Доронцо, останавливая машину, — до сих пор никому не известно, что такое «Великий Старец», и не есть ли это просто-напросто хорошая выдумка на черный день.

— Можно узнать, почему вы остановились? — спросил Армандо.

— По той простой причине, что игра окончена. Все ясно. В одиночку или с сообщником, вы прикарманили деньги и передали досье Рубирозы в газету Индро Монтанелли, чтобы выглядеть чистеньким. Но передали вы не все. Вторую часть досье вы оставили себе, чтобы продолжить свой шантаж. Я вас предупреждаю, бросьте это дело, и тогда мы дадим вам возможность спокойно дожить оставшиеся годы. И сообщников своих, если таковые имеются, предупредите: они играют с огнем. Дело в том, что те, кто держит все нити в своих руках, не были недовольны разрушением старого порядка. Он будет заменен новым, более совершенным, с учетом всех сделанных ошибок. Ну как? Что вы теперь об этом думаете?

Комиссар сидел молча, и Доронцо повторил:

— Оставьте все это. Такая игра не под силу ни вам, ни вашим сообщникам, если они есть. Вам даже могут и еще приплатить. А если я замолвлю словечко, то вы и повышение получите перед пенсией.

— Вы правы, — ответил Армандо. Быстро нагнувшись, он извлек пистолет, спрятанный Доронцо у щиколотки. — Игра окончена, вам выпал пиковый туз.

— Да что с вами?! Вы сумасшедший! — испуганно воскликнул Доронцо.

— Вот уже трижды вы назвали меня сумасшедшим! — яростно процедил сквозь зубы комиссар. — Еще один раз, и клянусь Джулией, я вышибу вам мозги…

— Успокойтесь, успокойтесь, прошу вас, — все более путаясь, пролепетал Доронцо.

— Поезжайте вперед.

Доронцо послушно тронул машину. Холодный пот струился по его лицу. Он пытался заговорить, но комиссар пресек все эти попытки.

Они доехали до того самого места, где месяц назад нашли свой конец двое агентов ДИГОСа, и там, не дав Доронцо опомниться, комиссар разрядил в него пистолет.

Потом он вытащил велосипед и столкнул машину в ту же самую пропасть, выполнив те же самые предосторожности. Для большей уверенности, что машина взорвется, он перед тем, как подтолкнуть ее, намочил бензином тряпку, поджег и бросил ее на заднее сиденье.

Он сделал все это намеренно: пусть догадываются и пусть боятся!