Лучшее

Теперь Керан знал, что туземцы не носят масок — такое можно было подумать только о юном проавите. Их лица с возрастом становятся интереснее, выразительнее. Маски не смогли бы передать такую спокойную и светлую улыбчивость старости. Материал со странной структурой и был настоящей кожей проавитов.

Старые-престарые, улыбчивые, доброжелательные, слабые, сонные — вокруг Керана собрались десятки поколений этих существ, все старше и старше, все меньше и меньше ростом.

— А старейшие из вас — насколько они стары? — спросил Керан у первой бабушки.

— Ну, поскольку все мы вечные, то у нас принято считать, что мы одного возраста, — ответила бабушка. — Конечно, это не так, возраст у нас разный, но спрашивать об этом бестактно.

— Вы, конечно, вы не знаете, кто такой лобстер, — продолжал Керан, дрожа от нетерпения. — Это существо водится на Земле. Его варят, а потом едят. Если вода в котле нагревается медленно, он не тревожится, потому что не понимает, как это опасно. То же самое происходит и со мной. Я скольжу с вами от одного поколения к другому, и моя доверчивость играет со мной злую шутку. Если я буду узнавать вас шаг за шагом, есть опасность, что я поверю всему увиденному. Да я уже верю в ваше существование, потому что вижу вас и могу потрогать. Что ж, я готов свариться, как лобстер, но не отступиться. Есть здесь кто-нибудь еще старше?

Первая бабушка жестом попросила следовать за ней. Они спустились по наклонному полу в более старую часть дома, которая располагалась, по-видимому, ниже уровня земли.

Живые куклы! Вот они, рядами на полках, сидят в маленьких креслах в глубине ниш. Несколько сотен, и размером действительно не больше кукол.

Многих разбудило вторжение незваных гостей, другие же просыпались, только когда к ним обращались или прикасались. Древние, как мир, но с живыми, любознательными глазами, они улыбались и сонно потягивались — но не как взрослые, а как очень старые малыши. Керан заговорил с ними, и они на удивление хорошо поняли друг друга.

«Лобстер, лобстер, — напомнил себе Керан, — температура воды опасно выросла, но ее изменение так трудно уловить. Свариться тебе живьем из-за твоей доверчивости!».

Теперь он точно знал, что живые куклы существуют и что они — бессмертные предки проавитов.

Маленькие существа начали проваливаться обратно в сон. Их бодрствование длилось совсем недолго, но и сон, казалось, занимал не больше времени. Керан еще не вышел из комнаты, а несколько живых мумий уже проснулись во второй раз. Освеженные коротким сном, они горели желанием продолжить разговор.

— Вы удивительны! — воскликнул Керан, и куклы, согласно кивая, засмеялись в ответ — и маленькие, и поменьше, и совсем крохотные. Конечно же, они удивительны. Все милые и добрые существа удивительны — но где еще найдешь их такое множество? Но Керан не мог остановиться. Этой комнаты чудес ему было недостаточно.

— Я должен заглянуть в самую дальнюю древность! Должен дойти до конца! — воскликнул он. — Есть кто-нибудь еще старше вас?

— Есть и старше, и еще старше, и трижды старше, — ответила первая бабушка. — Но с твоей стороны было бы мудро не искать чрезмерной мудрости. Ты уже достаточно увидел. Старики спят. Идем назад.

Обратно наверх? Отсюда? Да ни за что! Керан смотрел на уходящие вниз коридоры, ведущие в сердце великого холма. Целые миры комнат лежали у его ног. Он пошел дальше, и никто сейчас не остановил бы его — ни куклы, ни существа меньше кукол.

Вырубала Крэг однажды назвал себя старым пиратом, который любит наслаждаться звоном монет в своем сундуке. Ну а Керана можно было сравнить с юным алхимиком, увлеченного поиском философского камня. Он спускался все ниже и ниже сквозь века и тысячелетия. Атмосфера, которую он уловил наверху, стала насыщенной, сонной и густой; она обрела осязаемый аромат — смесь полузабытых воспоминаний, неуловимых улыбок и легкой печали. Именно так пахнет Время.

— Есть кто-нибудь еще старше вас? — спросил Керан у маленькой бабушки, взяв ее в руку.

— Настолько старше и меньше, что уместились бы у меня в руке, — ответила бабушка на диалекте, похожем на раннюю упрощенную форму языка проавитов, о которой Керан знал от Нокомы.

И так он проходил комнату за комнатой, а существа становились все меньше и старше. Сейчас он уже точно был как лобстер в кипящей воде, он полностью доверился своим чувствам.

Бабушка величиной с птаху, улыбаясь и клюя носом, шепнула «Да, есть старики гораздо старше ее» и тут же провалилась обратно в сон. Керан вернул ее в нишу в похожей на улей стене — там спали тысячи других стариков, поколения миниатюрных проавитов.

Конечно, это уже был не дом Нокомы. Керан спустился в самое сердце холма, туда, где были собраны предки всех жителей астероида.

— А есть кто-нибудь еще старше вас? — спросил Керан у бабушки, которую сжимал двумя пальцами.

— Еще старше и еще меньше, — пискнула она едва слышно. — Ты почти у самого конца.

Она заснула, и он вернул ее на место. Чем старше они были, тем больше спали.