Читаем Лучшее полностью

— Это непростительно! — возмутился я. — Вы определенно должны были отличить человека от шелни.

— Не в тот раз, — ответил звонарь. — Говорю же, все заскакивали в фургон по доброй воле, даже та странная уродка, которая плакала. Разумеется, можете забрать ее кости, если отличите от остальных.

Кости Холли у меня. Все, что от нее осталось. Не было на свете другого такого создания, как она. И уже не будет.

Но это не конец!

Берегись, компания завтраков «Поющая свинка»! Возмездие не за горами!

Так было сказано.

<p>Девятьсот бабушек</p>

Древнейшая из всех древних бабушек знает, с чего началась Вселенная. Или не знает? К тому же она — да и все они — умеет жить бесконечно.

С помощью такой простой, но бесконечно манящей наживки Лафферти поймал на крючок своего «непростого» героя, космического джентльмена удачи по имени Керан Свайсгуд. Конечно, Керану льстит воображать себя «специалистом по особым аспектам», персонажем более утонченным и глубоким, чем его соратники, прочесывающие космос под грозными именами «Вырубала Крэг» или «Джордж Костолом». Эти псевдонимы, по их мнению, помогают им наживаться на обитателях других планет. А вот «Керан Свайсгуд» — имя человека, охотящегося на добычу более… философскую, эзотерическую, глобальную.

Но именно эта глубокомысленная, претенциозная (и в итоге жестокая) погоня разрушает личность Керана куда быстрее, чем простые материальные желания его спутников. Знание — сила, но неутоленная жажда познать главную и непостижимую истину — смертельный яд для души.

Да. Забыл сказать, что рассказ еще и очень забавный.

Паттон Освальт

Керан Свайсгуд был молодым, подающим надежды специалистом по особым аспектам. Но, как и у большинства Особых, была у него одна раздражающая черта. Он все время задавался вопросом: «С чего все началось?».

У всех участников экспедиции, за исключением Керана, имена были суровые и грубые: Вырубала Крэг, Громила Хакл, Шквал Берг, Джордж Костолом, Двигло Мэньон (уж если Двигло сказал «двигай», так и делаешь) и Задира Трент. Парням полагалось быть крутыми, поэтому они и взяли такие прозвища. И только Керан оставил собственное имя — к неудовольствию командира Вырубалы Крэга.

— Ну что за имя для героя — Керан Свайсгуд! — громыхал Вырубала. — Почему бы тебе не назваться Шторм Шэннон? Звучит круто. Или Потрошитель Бэрелхауз, или Рубака Слэйгл, или Нэвел Тесак. Ты же едва взглянул на список имен.

— Меня устраивает мое, — упрямо повторял Керан. И ошибался, ведь новое имя может кардинально изменить человека. Так было, например, с Джорджем Костоломом. И неважно, что волосы у него на груди — результат трансплантации. Вкупе с новым именем они превратили его в мужчину.

Возьми Керан настоящее героическое имя вроде Потрошитель Бэрелхауз, глядишь, на смену его нерешительности и вспыльчивости пришли бы целеустремленность и благородная ярость.

Крупный астероид под названием Проавитус, на который они высадились, звенел от потенциальной прибыли, которая так и просилась в руки. Крутые парни из экспедиции знали свое дело. Они соблазняли, ошеломляли и даже слегка запугивали невинный народ Проавитуса, а потом подписывали пространные контракты на туземных бархатистых свитках и собственных бумажных лентах. На солидном обоюдовыгодном рынке астероида парни чувствовали себя работорговцами. Мир, полный диковин, сулил сказочные барыши.

На четвертый день пребывания на астероиде Вырубала Крэг вызвал Керана на ковер.

Перейти на страницу:

Все книги серии Зарубежная фантастика «Мир» (продолжатели)

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии